Приручение одиночества. Сепарационная тревога в психоанализе

На протяжении аналитического процесса и психотические, и непсихотические части становятся объектом постоянных проекций и интроекций, которые отражают колебания переноса. Символические интерпретации фантазий переноса позволяют поддерживать синхронный контакт с обоими уровнями психического функционирования, так что отрицание и расщепление могут редуцироваться одновременно с отменой вытеснения.

Идея «двоичного переноса», в котором «нарциссический» перенос сосуществует с «невротическим», при рассмотрении психоаналитического процесса как функции уменьшения власти маниакальной защиты является чрезвычайно ценной, поскольку дает возможность принимать во внимание расщепление и отрицание в переносе, с одной стороны, и вытеснение – с другой, для того, чтобы поддержать развитие тенденций к интеграции Эго и способствовать «возвращению отрицаемого» (Manzano, 1989). Эти структурные изменения должны распознаваться и интерпретироваться относительно общего развития психоаналитического процесса и быстрых, мимолетных изменений, наблюдаемых во время сессии.

Пример чувства интеграции

Хочу передать мое впечатление о продвижении к интеграции в случае пациентки в заключительной части анализа, которая прекрасно выражала свои чувства простым языком (мои размышления приведены в квадратных скобках).

«Долгое время я думала, что это мать и отец повинны в моих трудностях, – говорит пациентка. – Теперь мне ясно, что и я имею к этому отношение, это труднее, но я могу смотреть на события и на себя по-другому, потому что я лучше знаю себя, лучше понимаю и объясняю происходящее». [Редукция проекции и возвращение спроецированного для пользы Эго приводит к возникновению чувства персональной ответственности, которое, вероятно, болезненно, но улучшает отношения с внутренней и внешней реальностью.] Она продолжает: «Я должна попытаться найти силу внутри себя, и если когда-нибудь я потерплю неудачу, я скажу, что это моя вина и нечего обвинять других людей, поскольку вы не можете изменить окружение по своему усмотрению. До сих пор я всегда хотела иметь другое окружение и говорила себе, что в этом все дело. Но я обнаруживаю, что мое понимание реальности является результатом моего восприятия: оно принадлежит мне, я являюсь результатом этих внутренних конфликтов, мной не управляют, моя борьба принадлежит мне, и вовсе не окружение порождает во мне мои конфликты. Так легче, как будто я лучше вооружена».

[Отказ от всемогущества парадоксальным образом повышает ее эффективность: конфликт больше не поддерживается представлением, что все возможно, но на основе разграничения между возможным и невозможным приходит возрастающее понимание наших собственных ограничений.]

Дальше она говорит: «Меня удивляет, что вы смогли дать мне мой позитивный образ, тогда как я безжалостна в отношении себя: вы как будто защищали меня от самой себя и постепенно направляли меня к тому, чтобы я видела себя по-другому; это получилось от того, что вы делали все постепенно; когда я подходила к этому, я готова была принять это; ваши интерпретации возвращали мне мой позитивный образ, который удивлял меня. Я чувствую, что мне повезло, это могло быть совсем по-иному, очень важен человек, при общении с которым у тебя появляется другой взгляд на себя. Работа, которую мы здесь проделали, будет определять все остальное: кем я стану позже, мои реакции и объяснения. Я сохраню все это внутри меня. Когда вы даете мне хороший образ меня, я чувствую себя полнее, я чувствую, что могу взять ответственность за происходящее, лучше руководить собой, а не только проецировать вовне то, что мне не нравится; я могу развивать свой внутренний мир и лучше им управлять.»