Приручение зверя. Новая Лолита

Сара выкурила три сигареты, затем сняла трубку и набрала номер Джейми. Подошла Шелли, назвала ее шлюхой и бросила трубку. Сара выпила два больших стакана неразбавленного виски «Wild Turkey» и стала курить, глядя на входную дверь. Потом она опять набрала номер Джейми. Шелли сказала, что если она еще раз позвонит, то дождется судебного запрета. Сара выпила еще и сделала другой звонок.

— Ну наконец-то!

— Не ори на меня, Майк.

Она услышала, как он выдохнул, стараясь совладать с дыханием.

— Я так беспокоился. С тобой все в порядке?

— Все прекрасно. Ты видел Джейми?

— Где ты?

— Я у Дэниела. Как Джейми?

— Сара, девочка, я скучаю по тебе, я беспокоюсь, потому что этот мужик гребаный психопат. Давай встретимся. Пожалуйста.

— Мне действительно нужно знать, как дела у Джейми.

Майк вздохнул.

— Он сломлен, Сара. А чего ты ожидала? Он совсем съехал с катушек, ходит к психиатру каждый день. Сидит на таблетках, от которых его все время клонит в сон.

Сара с трудом выговорила следующие слова:

— Ты должен обязательно передать ему, что я его люблю, чтобы он точно знал это.

— Нет, Сара, еще чего!

Она стала плакать и умолять, но потом открылась входная дверь. Она увидела ноги Дэниела и руки Дэниела с таким огромным букетом белых роз, что головы не было видно. Она бросила трубку, и розы Дэниела осыпали ее, обливающуюся слезами.

Дэниел встретил горе Сары, как ей сперва показалось, с сочувствием. Она боялась, что он рассердится, когда поймет, что она скучает по Джейми, но голос его остался тихим и ласковым. Он осыпал ее розами, поцелуями и утешающими словами. Он обласкал ее пониманием. И только несколько часов спустя, когда она выплакалась перед ним и открыла ему тайны своей души, она поняла, что он ее обманывал.

— Бедняжка, — проговорил он. — Ты так противоречива.

Сара не могла ответить. Она была под ним, раздавлена им. Она столько плакала, что горло у нее болело, а глаза сделались как щелки. Его спокойствие было подарком. Подарком, как и розы, которые он принес ей. Розы лежали вокруг них на кухонном полу.

— Я думаю, — продолжал Дэниел, — что тебе надо уйти.

— Нет, — прохрипела Сара, и глаза ее снова наполнились слезами.

— Да, Сара. Я думаю, так будет лучше всего. Если ты столько думаешь о Джейми, тебе надо пойти к нему и быть с ним. Если ты не хочешь быть здесь, не хочешь быть со мной, я не буду тебя удерживать.

— Нет.

— Нет? Что нет, Сара? Я даже вопроса не задавал! Что значит «нет»?

— Нет, я не хочу уходить. Это просто ответ «нет» на все, что ты говоришь. Я не противоречивая. Я люблю тебя. Я не хочу уходить; я не уйду. Никогда. — Ей было больно говорить это, но, когда слова вышли наружу, она почувствовала себя лучше. Дэниел снова стал целовать ее; он оперся на локти и уже так давил на ее ребра и грудь.

— Ладно, Сара, ладно, — сказал он. — Но если я когда-нибудь, когда-нибудь узнаю, что ты виделась с Джейми или разговаривала с ним, это будет конец.

— Конец чему?

Дэниел поднялся на колени, так что она оказалась у него между ног. Он подобрал одну розу и держал перед собой, над грудью Сары. Одним резким движением он ударил себя в горло шипом. Достаточно сильно, чтобы капля крови выступила и начала расти. Он уронил розу на живот Саре и закрыл глаза.

— Ты заколешь меня розовым шипом? — Сара попробовала легкомысленный тон — какая-то часть ее все еще сохраняла прирожденную нелюбовь к драматичности. Но большая ее часть — та, что знала, что с ним это больше чем драматичность, — одержала верх. Ее голос показался слабым и испуганным.

— Я тебя и пальцем не трону, любимая. Отвезу тебя домой к Джейми. Пожелаю вам обоим всех благ. А потом... — Он поднял палец и резко чиркнул им по горлу. Пятнышко крови размазалось, словно его горло и впрямь было перерезано.

Сара поняла, что никогда не покинет его. Не потому, что боится, что он покончит с собой — эта угроза скорее раздражала ее, чем пугала, — но потому, что, даже когда он вел себя как хитрый, жестокий псих; даже когда у него поперек горла краснела грязная кровавая полоса; даже когда он угрожал ей, и лицо его искажалось от жестокости; даже тогда она хотела его и любила его и не могла помешать себе сказать ему это. Даже когда он вдавил розовые шипы в ее тело, ударил затылком об пол и обозвал порочной дурочкой, она могла ответить только одно: да.

3

Интенсивные переживания первых двух недель не могли продолжаться долго. Физически оба были разбиты. В понедельник третьей недели они стояли перед зеркалом и с благоговением указывали друг другу на свои раны. Саре, очевидно, досталось больше, чем Дэниелу, но он уверял, что его кости болят больше, чем она может себе представить. Дэниел обещал Саре, что некоторое время будет обращаться с ней осторожнее, чтобы зажили ссадины и синяки; Сара обещала Дэниелу, что даст ему поспать больше трех часов кряду, и не будет ожидать от него акробатики каждый раз, когда они занимаются любовью.