Приручи тревогу. Почему ты вырос беспокойным и как это исправить

1. Панические атаки. Поговорим о них позже, но важно знать уже сейчас, что они очень любят внутренние неразрешенные конфликты. А что может быть бо́льшим конфликтом, чем постоянная война с важнейшей частью себя?

2. Человек становится жестким, логичным, мегапродуманным, четким, правильным и… бездушным. Малоэмоциональным.

Почти роботом. Это нужно для того, чтобы защититься от «вмешательства» чужеродного – собственных чувств и эмоций. Им просто не остается места в жизни.

3. Человек старается угодить всем, быть для всех приятным, никогда никому ни в чем не отказывать. Он жертвует собственными интересами и психическим здоровьем. Зачем? Опять же чтобы избежать эмоций. «Откажу сестре посидеть третий раз за неделю с ее детьми, чтобы она потусила в баре? У меня возникнет чувство вины, и это ужасно, поэтому лучше соглашусь. Хотя у меня и нет сил, я вымотана после тяжелой рабочей недели, и были личные планы на этот вечер».

4. Часто возникающее чувство внутренней пустоты. Изолировав себя от эмоций – важнейшей составляющей нашей жизни, – мы ощущаем пустоту.

5. Проблематичная самооценка, постоянные вина и стыд. Ведь сколько бы мы ни старались оградиться от «плохих» чувств, они так или иначе возникают, верно? А значит, «со мной что-то не то, раз я все время переживаю что-то не то». Стыдно.

6. Отсутствие эмпатии по отношению к себе, чрезмерная эмпатия по отношению к другим.

7. «Раз мои эмоции не воспринимались всерьез, значит, и я не заслуживал тогда и не заслуживаю теперь внимательного отношения к себе. А вот к чувствам других нужно относиться с пониманием, ведь они могут стать источником моих недопустимых чувств. Откажу сестре в ее просьбе посидеть с детьми? Она может обидеться, и мне станет стыдно».

8. Склонность к самокритике. Постоянно осуждая себя, мы заставляем себя быть меньше человеком, больше роботом, который никогда не ошибается, все делает вовремя, никого никогда не подводит и желательно ничего не чувствует. Потому что все чувства – это боль.

9. Ощущение внутреннего дефекта. «Если бы люди знали, какой я на самом деле, они бы не захотели со мной иметь ничего общего». Это очень логично, учитывая, что жертва CEN считает свою эмоциональную область «какой-то не такой», ведь собственные чувства отрицались, порицались либо игнорировались, когда его психика только формировалась.

10. Сложности с заботой о себе или о других. Для заботы нужна эмпатия. Люди, выросшие в CEN-семьях, не знают, что это такое. Поэтому с заботой могут возникнуть серьезные проблемы. Однако, как правило, речь идет только о себе. Забота о других может быть как раз чрезмерной, правда, обычно она касается логистики и бытового комфорта других людей, но не их эмоционального благополучия. Все потому, что язык эмоций для жертв CEN звучит как в лучшем случае идиш.

11. Сложности с самодисциплиной. Если мы пытаемся с детства ничего не чувствовать, но это нам не удается, мы можем перестать верить в ценность действий вообще. «Зачем стараться, если все равно не получится?» Также сложности возникают и как протест психики против бесконечных и бесплодных усилий по эмоциональному самоконтролю.

12. Сложности с распознаванием эмоций у себя и у других. Здесь все понятно: как понимать язык, который никогда не учил?

Ловушка распознавания CEN в том, что это не всегда про что-то ужасное, что происходило с человеком в детстве.

Многие мои клиенты с очевидной симптоматикой сперва отрицают, что они находятся под влиянием CEN, утверждая, что у них было прекрасное детство и самые замечательные родители. Если бы мне каждый раз платили, когда я это слышу в ответ на предположение о том, что человек – жертва CEN, я бы уже стал миллионером. Как правило, через двадцать минут такого диалога человек рыдает и не понимает, как можно было с ним так поступать. Но есть защитные механизмы, и один из них – сказать, что «это не про меня».

CEN – это неспособность родителей ответить на эмоциональные потребности ребенка. Для этого необязательно бить и унижать.

Когда дитя подрастает, задача родителей – научить его чувствам. Показать, что переживания есть у всех, что это нормально, что они все требуют внимания. Не всегда нужно действовать, иногда просто можно позволить эмоции быть, и она уйдет. Этому всему должны учить родители, но часть учит, а часть – нет. Знаете, в каких пропорциях? Примерно в тех же: 70/30. 70 % родителей справляются с этой задачей, 30 % – не очень.

Также существует огромная разница между CEN и абьюзом. Разница огромная, хотя результат примерно одинаковый.

Когда ребенок растет в абьюзе, его могут бить, жестоко наказывать. Он может развиваться в неблагоприятной детской среде (adverse childhood experience), например у зависимых родителей, или когда папа на глазах у ребенка бегает за мамой с ножом. Однако это не CEN.

CEN – это другая история.

Я ни на секунду не предполагаю, что абсолютно у всех тревожно-мнительных людей было CEN-детство. Но судя по опыту, у 80–85 % моих клиентов – да.