Приручи ворона (СИ)

Страх оправдывает любые несправедливости. Страх рода Исаака был не пред сильными женщинами — они ведь и правда как агнцы были покорны своей доле, а пред тем, что такой дар может покинуть род, или же одно семейство возвысится над другим, если дар перейдет от матери к ее ребенку. Ведь как-то так веками повелось, что после того, как исчезала очередная колдунья, в одном из семейств через год рождалась девочка с даром. Но даже самый искусный предсказатель не мог ответить, где именно.

Только вот как говорил отец после исчезновения Навы, «Пока не выкорчуешь старый корень, новый побег не взрастет»? Исаак до сих пор пытался отрицать очевидное — отец не скрывал, что дал разрешение на смерть сестры.

Нужда заставила задуматься. Если бы Исаак нашел Ревекке защитника, безумного настолько, чтобы рискнуть ради нее всем, то смог бы прервать этот печальный круг. Они бы стали изгоями, но разве сейчас они не против всех?

— Молодым нужно жить и радоваться, моя хорошая. Это старики должны умирать…

— Что ты говоришь, отец? — возмутившись, Ревекка подскочила, и их такое идеальное единение было разрушено.

— Глупости, моя девочка. Глупости…

У них было еще столько дел. Нужно было как можно быстрее покинуть дом Давида из Парижа. Не особо после всего случившегося родственник желал их принимать у себя, да и Исаак не собирался оставаться больше тут ни дня. Ревекка попросила лишь небольшую отсрочку. Ей нужно было запечатать некую злобную тварь хотя бы на полвека. Дело Исаака было не таким мистическим, но не менее сложным. Ему нужно было устроить все так, чтобы один человек в свое время получил его знак, чтобы он правильно его понял, и чтобы, когда получит его, было еще не поздно. Все в этом предприятии было ненадежно и шатко, и от Исаака почти ничего не зависело. И надежды почти не было. Вот только Исаак был уверен, что все сложится как нужно. Ведь сны его никогда не обманывали.

========== Часть 9 ==========

Узнать, куда отправился ростовщик Исаак и его дочь, оказалось легко. Даже слишком легко. Бриан не стал действовать силой, а подослал ушлого человека, якобы брал тот у Исаака из Йорка в нужде большой заем, но вернуть желал золото только лично заемщику. Вначале родственник Исаака пытался схитрить и сам поживиться чужим золотишком, но скоро сдался.

— Ну что? В Чешское Княжество за прекрасной еврейкой? — похлопал по плечу приятеля де Браси, довольный, что так ловко нашел мошенника, добывшего ценные сведения. Теперь не просто неловкость, связанная с присвоенным имуществом сошла на нет, но Буагильбер становился его должником. Потому де Браси слегка задевало, как спокойно и даже равнодушно Бриан принял это известие.

— А ты куда собрался? — услышал Морис вместо благодарности. — Выгоды это предприятие тебе точно не принесет.

— Зато посмеюсь вволю, когда твоя Ревекка снова от тебя сбежит, — с плохо скрываемой обидой проворчал Морис.

Если уж де Браси изъявил желание следовать за Брианом в его новом приключении, то отговаривать он его не собирался. Ему это было только на руку с нескольких причин. Оставшись в Париже, де Браси ради красного словца мог бы сболтнуть о внезапно воскресшем храмовнике. Может, Бриану это и не навредило бы особо, но наверняка помешало бы его дальнейшим планам. Для всех мертвец пока что должен был остаться мертвецом. Именно потому, что для всех он был мертв, его возможности были ограничены, а верных людей рядом слишком мало. Поэтому дополнительный меч точно не помешал бы.

В общем-то, собрав небольшой отряд, Бриан уже должен был спешить на восток, чтобы если не перехватить, то хотя бы не дать следу Ревекки и ее отца остыть. Но что-то все еще держало его в Париже. Какое-то сомнение. Слишком просто все далось, чтобы казаться правдой, а не ловушкой.

Пока что, чтобы оправдать задержку последней необходимостью, он все-таки отправился на Большой мост и разыскал Симону Башмачницу.

Девушка действительно была хорошенькой. Светлые волосы, кожа чуть тронута солнцем, но все же светлая, а брови и глаза темные, что делало ее, может и не совсем идеальное, лицо выделяющимся даже среди писаных красавиц.

Только вряд ли хозяйка «Ушлого карпа» действительно вспомнила лицо Симоны. По некоторым схожим приметам Бриан как перед собой видел другую женщину — леди Ровену Саксонскую. Было так забавно разгадать нехитрую шалость Ревекки, что он не сдержался и улыбнулся.

Девушка, польщенная вниманием рыцаря, улыбнулась в ответ. Это не был знак приветствия близкому знакомому, скорее кокетливое признание собственной привлекательности и обманчивое обещание быть любезной, если рыцарь пожелает чего-то большего. Эта улыбка была так похожа на улыбку Аделаиды де Монтемар, за которую когда-то юным глупцом он готов был умереть.

С удивлением Бриан обнаружил, что воспоминание об Аделаиде больше не причиняет боли. Так, словно наконец-то не просто выдернули стрелу из его сердца, а искусно залечили рану, не оставив и следа. И все это была заслуга прекрасной, гордой колдуньи, так не желавшей принимать Бриана де Буагильбера своим покровителем.