Приручить Сатану

Это оказалось довольно интересно. Каждый из них предложил ещё по нескольку вариантов, но все они были неправильными, так что у Евы, несмотря на обилие имён, скоро закончились идеи. Был её ход, и она уже минут десять пыталась подобрать какое-нибудь подходящее имя, в то время как молодой человек спокойно её ждал и только пускал по воде «блинчики». Вдруг одно не очень популярное имя пришло ей в голову, и почему-то ей показалось, что именно так и должны звать её нового друга, чему Ева несказанно обрадовалась.

— Кристиан! — воскликнула она и широко улыбнулась, потому что нисколечко не сомневалась в правильности своей догадки. Мужчина сразу оторвал взгляд от водной глади и удивлённо посмотрел на Еву, заранее довольную своей победой.

— Да… Да, меня зовут Кристиан… — ответил он немного растерянно, будто совершенно не ждал, что она догадается. Тонкий шейный платок затрепетал на утреннем упругом ветерке, и молодому человеку пришлось ещё раз обернуть его вокруг шеи, чтобы не мешался. — Тогда Вас — Ева.

Тут уже пришла очередь Кристиана наблюдать удивлённое лицо девушки и улыбаться своей удаче. Да, ей шло это имя, такое простое, но при этом напоминающее маленькое ватное облачко, немного подкрашенное предрассветными лучами в кремовый цвет.

— Вам бы ещё подошло имя Евгения или Евдокия, — задумчиво пробормотал Кристиан, запустив в воду очередной плоский камень. Тот пропрыгал практически до середины озера и только тогда нырнул вертикально вниз куда-то на дно.

— А Вам бы подошло имя Олег, — добродушно заметила Ева, наблюдая за скачущими по поверхности озера камушками. На некоторое время каждый из них задумался о чём-то своём, и девушка вдруг вспомнила его странные слова, сказанные в их первую встречу. — Кристиан, — окликнула Ева молодого человека, привлекая его внимание, и тот вопросительно хмыкнул, показывая, что слушает. — Почему Вы сказали мне, что не стоит противиться тьме?

Кристиан грустно усмехнулся, покачал головой, будто Ева спросила какую-то элементарную истину, которую, почему-то, кроме него никто не может понять.

— Многие люди, — заговорил он, словно учитель, терпеливо объясняющий в сотый раз один и тот же материал, — ошибочно полагают, что любить зло — грех, однако это не так. Любовь — это чистое и хорошее чувство, и ничего плохого в нём нет, к кому бы оно ни проявлялось. Наоборот, хочешь победить зло — будь к нему добр, быть может, оно просто не знает любви. Жестокость порождает жестокость. А вот если объект нашей любви заставляет нас встать на путь зла, и мы поддаёмся его уговорам, вот тогда да, это мы совершили грех. Решил Вам сказать, мало ли…

Кристиан поднялся, подал руку Еве и помог встать. Девушка отряхнула платье, снова задумавшись над его словами, и не заметила того момента, когда тихое «до свидания» скромно прозвучало в воздухе, а когда Ева подняла глаза, Кристиан уже шёл по воде, оставляя на ней еле различимые круги, словно под его ногами была не хрупкая поверхность озера, а всё ещё твёрдая земля. Его тонкий шейный платок опять развязался, и теперь утренний ветерок белым флагом развевал его над хрустальным повидлом.

— До свидания!.. — крикнула Ева ему вдогонку, и эхо отзеркалило её голос. Кристиан обернулся, опустил голову в вежливом поклоне, улыбнувшись одними краешками губ, и пошёл дальше. Тут Ева почувствовала, что всё вокруг начинает ускользать от неё, распадаться на мелкие осколки, и…

Ева крепко зажмурила глаза и сладко потянулась. Лучи солнца робко пробивались сквозь полупрозрачные занавески и, отражаясь от зеркальной поверхности игривыми зайчиками, окрашивали комнату в яркие пятна. Половина восьмого утра. Девушка повернулась на бок и с интересом оглядела свою временную спальню: широкая двуспальная кровать была придвинута к стене и явно предполагалась для одного человека. В противоположном углу стоял небольшой и абсолютно пустой стол, так что по нему можно было с уверенностью судить о двух вещах: помимо того, что Саваоф Теодорович был педантом, гостей у него бывало не очень много. Огромный гардероб, как показалось Еве, способный вместить в себя все её вещи, занимал почётное место рядом с дверью, а сбоку от него располагалось высокое зеркало с подсветкой в полный человеческий рост.

Ева переоделась во вчерашнее платье, которое одолжил ей Саваоф Теодорович, и вышла в коридор. На кухне кто-то гремел и, судя по аппетитному запаху, разносившемуся по всему первому этажу, готовил завтрак, тихо насвистывая какую-то знакомую мелодию. Ева невольно покосилась на подвальную лестницу: первые две ступеньки как будто светились, залитые солнечным светом, а остальные были скрыты в темноте, так что казалось, что лестница ведёт в бездну. Передёрнув плечами от нахлынувших воспоминаний, девушка вышла в гостиную.