Приручить темноту

– Никто. Отец с матерью в этом совершенно не разбираются. Так что все пойдет в мою тайную коллекцию домашнего видео.

– И много у тебя сюжетов в загашнике? – спрашиваю, вдруг ощутив легкий укол ревности.

– Этот будет вторым. Но в главной роли везде ты. Клянусь. До встречи с тобой я и не подозревал, что извращенец.

Он говорил так серьезно, что я не удержалась от смешка. Кивнув, направилась к памятному месту. Встать на голову удалось легко, я и правда регулярно практиковалась. Короткий подол не закрыл мне лицо лишь благодаря тонкому пояску, удержавшему его на талии. Я осознавала, что белые кружевные трусики мало что прикрывают, но это лишь сильнее меня завело. Поймав равновесие, развела ноги в стороны, сделав поперечный шпагат.

Анвар подошел со спины. Его руки легли мне на бедра, удерживая ноги на месте. Из груди вырвался нечленораздельный звук. Я вдруг смутилась и вознамерилась прекратить хулиганство:

– Ш-ш-ш! Пожалуйста. Для меня… – попросил он и вдруг нагнулся, целуя прямо там.

Прикусил зубами влажные трусики, коснувшись и того, что под ними. Отвел рукой их край в сторону и поцеловал.

– А-Анвар, – всхлипнула от сотни пронзающих меня молний удовольствия.

Он прижал чувствительное место и принялся ласкать меня языком, погружая его все сильнее. Голова пошла кругом, по телу разлилась приятная слабость. Удерживаться в асане не было никакой возможности. Пискнула:

– Падаю!

Анвар придержал меня за бедра, обвив моими ногами свой торс. Я поняла идею и, ухватившись крепче, поднялась. Ощущая крепкие руки на собственной заднице, посмотрела сверху вниз. Снова было смутилась, но восхищение, что без труда читалось в его взгляде, помогло забыть про стеснение и стыд. Я окончательно сорвалась в пропасть необузданных желаний такой глубины, что никогда и не думала в себе обнаружить.

– У тебя есть комната с татами? – задала провокационный вопрос, прозвучавший откровенным приглашением.

Анвар ответил глухим грудным рыком почище Кошмарова и перекинул меня через плечо, совершенно не заботясь о том, чтобы поправить задравшееся платье. Его ладонь грубо шлепнула ягодицу, пока он стремительно пересекал гостиную, точно вернувшийся с добычей охотник. Мое сердце то яростно колотилось от его первобытной грубости, то сладко замирало от предвкушения близости. Даже не знаю, кто из нас хочет другого сильнее.

Комната с татами в этом доме действительно есть. Отбросив в сторону грубые циновки, Анвар кладет меня на вполне себе мягкое покрытие. Что-то вроде мата или матраса. Неважно. Нависая, подозрительно щурится и уточняет:

– Читаешь мои мысли?

– Просто безумная фантазия, – шепчу, заливаясь краской.

– То есть, ты представляла, как мы занимаемся любовью?

Он так посмотрел, что я закрыла глаза, не в состоянии ответить на этот вопрос. Его пальцы пробежали по краю лифа, будто невзначай касаясь возбужденно торчащего соска. Я вздрагиваю, шипя сквозь зубы. Тело невероятно чувствительное точно оголенный провод.

– Скажи. Я хочу это слышать, Ксю! – звучит точно приказ, а не просьба.

Анвар разводит мои ноги в стороны, размещается меж ними и прижимает к полу бедрами, давая ощутить степень собственной готовности. По телу пробегает новая волна дрожи, но он замирает и ждет ответ.

Не выдержав пытки, сдавленно выдаю:

– Да.

– Да что?

– Да, я представляла, как мы занимаемся любовью! И не раз! Много раз! Каждый день! – раскрываю я карты.

Вот теперь поцелуй получается совсем настоящим. Он пьет мою волю, лишая дыхания. Доводя до полуобморока. Сарафан задран до талии, дальше не дает поясок. Анвар расстегивает его одним движением, раскрывая меня точно подарок. Хватается за трусики.

– Только не рви! Мне нечего будет надеть! – читаю намерение в его потемневших от страсти глазах.

Трусики летят в сторону и дополняют композицию из сухих цветов в напольной вазе. Одни босоножки все еще держатся на своих местах, и то благодаря мудреным застежкам. Анвар приподнимается, разглядывая меня с видом художника, оценивающего шедевр. Вынимает несколько шпилек из прически, освобождая волосы, и спрашивает неожиданное:

– Можно я тебя свяжу?

Видя мою заминку с ответом, поясняет:

– Нет, я не из этих ты не думай. Просто момент подходящий. Душа кочевника просит.

– Может, все же в другой раз, – отвечаю я, соизмерив свою степень раскованности.

– Как скажешь.

И все же он это делает. Дотянувшись до трусиков, вытягивает мои руки вверх и символически фиксирует шепча:

– Ты сама определяешь степень собственной свободы.

Символически связав мне запястья, принимается ласкать остро торчащую грудь. Не сдерживая стоны, я извиваюсь под его ладонями, ломая грани собственной чувственности. Каждое прикосновение точно замыкает цепь удовольствия, откликаясь во всех эрогенных местах. Я не в силах больше ждать. Так хочу его. Прошу:

– Пожалуйста!