Пришедший из моря - и да в море вернется (СИ)

Им не удастся убедить меня в том, что все мои воспоминания – не более чем сон! Увидеть тень, ползущую по стенам, формирующуюся в чудовище, одного взгляда на которое достаточно, чтобы сойти с ума, я не мог даже в самом страшном кошмаре. В Имбоке я впервые столкнулся с созданиями, древность которых не поддается никакому осознанию: морской бог был ровесником первобытного хаоса, он прибыл на землю в незапамятные времена, когда наша планета представляла собой лишь раскаленный шар, и затаился, ожидая своего часа. Тень, которую мне довелось увидеть в горах, провела миллиарды лет в космическом хаосе, чтобы однажды быть призванной отступником.

С улицы донесся звук работающего автомобильного мотора. Моих сил едва хватило на то, чтобы сползти с кушетки и осторожно, на коленях, пересечь комнату, чтобы подобраться к плотно занавешенному окну. Причина моего состояния оставалась для меня загадкой. Я чувствовал себя так, словно мои жизненные силы были безжалостно выпиты чем-то неведомым. Слабость, как после долгой болезни, усиливала мое состояние беспомощности перед враждебным мне окружающим миром. Не могу сказать, что мне было легче противостоять ему, будучи крепким здоровым мужчиной, однако сейчас истощенное состояние всё больше угнетало меня.

Что произошло со мной за те дни, которые, как утверждает Ухия, я провел в комнатах её отца, мучимый бесконечно реальными видениями? Стал ли я жертвой тайных обрядов, проводимых Ксавьером с целью лишить меня возможности сопротивляться власти Имбоки? Сейчас я не мог ответить на эти вопросы, и неведение грызло меня, словно стая голодных крыс. Оставшись наедине с собой, я жалел о том, что не успел спросить Ухию ещё об одной крайне важной для меня вещи. Я должен был знать, что произошло с Ксавьером. Ответит ли она правду или сообщит мне заранее подготовленную версию, по сути, не имело сейчас значения. Я должен знать хоть что-то, что смогу интерпретировать максимально приближенно к истине, опираясь на опыт проживания в этой проклятой деревне. Что произошло с телом Ксавьера после того, как частица его разума захватила тело моей жены?

За годы учебы в Мискатоникском университете в мои руки попало несколько книг из закрытой секции университетской библиотеки. Из них, стараясь пропускать описываемые в них ужасы сквозь призму здорового юношеского скептицизма, я смог уяснить, что освобожденное от разума тело обречено на обыкновенное трупное разложение ещё до дня фактической смерти. Такое тело подходит к своей смерти уже мертвым. Сейчас, однако, я понимаю, что не обладал тогда достаточной подготовкой для того, чтобы извлечь из размытых рассуждений безумных авторов крупицы точных знаний, и тексты древних алхимиков казались мне, при всех тех ужасах, что описывались на пожелтевших, хрупких от времени страницах, бессмысленно объемными.

Опираясь на известные мне обрывочные рассуждения, я мог лишь предполагать, что тело Ксавьера Камбарро постигла именно такая участь. Мой разговор с Ухией нисколько не успокоил меня, наоборот, сейчас, возвращаясь к нему, я понимал, что не знаю и не могу окончательно определить, с кем из них я вёл свою беседу. Не точит ли мозг моей жены безумная частица Ксавьера, затаившись в её сознании подобно смертельной болезни? Кто она, женщина в золотой тиаре, жрица, что бросает амулет в каменный колодец, - всё ещё Ухия или старый отступник, проложивший тропу за Порог?

Я приблизился к окну и, дрожащей рукой вцепившись в подоконник, отодвинул занавеску. Сквозь мутное стекло окружающий мир воспринимался как сквозь толщу воды, свет, падавший с улицы, не мог рассеять полумрак комнаты. Я прижался лицом к стеклу и выглянул во двор. У крыльца был припаркован автомобиль Ксавьера. Ухия, опираясь на услужливо выставленную руку водителя, забиралась на заднее сиденье. Уже когда моя жена скрылась в салоне, я мог ещё с минуту созерцать длинные, извивающиеся по земле щупальца, после чего исчезли и они, и дверь за Ухией захлопнулась.

Я должен бежать из этого дома. Я не знаю, кто именно находится сейчас в сознании моей жены, и никогда не узнаю, учитывая окружающую меня атмосферу лжи. Одно из двух: или это и в самом деле Ухия, и тогда Ксавьер затаился, дожидаясь нового подходящего момента, или моей женой управляет её отец, и тогда мне необходимо, пока не поздно, спасать свою жизнь.

Но куда я мог пойти в этой деревне? Я сын Ксавьера и муж своей сестры, которая является жрицей Дагона. В Имбоке нет ни одного жителя, который не знал бы меня в лицо, - у них было достаточно возможностей, чтобы хорошо запомнить чужака, потревожившего покой деревни. Вся Имбока собралась у алтаря Дагона в день нашей свадьбы с Ухией. Потом я, принуждаемый Ксавьером, неоднократно появлялся на их торжественных богослужениях. В этой проклятой деревне все без исключений были ознакомлены с тем, как выглядит Пабло Камбарро. А учитывая тщательно скрываемую ненависть ко мне, чужаку, рожденному за пределами Имбоки, при любой попытке прятаться в деревне сектанты выдадут меня Ксавьеру без каких-либо колебаний.