Пришедший из вечности

-- Они обрушились на нас на следующий день. Сначала прислали гонцов, предлагая сдаться. Угрожали, что затмят солнце своими стрелами. Мы посмеялись им в лицо. Они напустили на нас своих лучников, и мы действительно оказались под дождем стрел. Однако большого урона он нам не нанес. Мы недоумевали -- ведь гвардия Ксеркса была в доспехах... Почему он не направил их в первых рядах? Идиот! Он послал их вслед за лучниками, и когда у них кончились стрелы, они уже не смогли отступить: слишком много воинов напирало сзади. Наступление персов продолжалось. Все орали, пели, трубили, падали на землю, затаптывали друг друга. Лучникам пришлось наступать впереди всех. Они напали на наши фланги... Поначалу это была совсем не битва! Мясорубка, бойня -- вот что это было. Правая рука у меня была красной от вражеской крови. И когда Леонид дал сигнал к атаке, мы пошли по телам павших лучников и столкнулись с толпой других персов, которые не могли двигаться, и мы копьями убивали их... убивали... -- Последние слова Темпль произнес совсем тихо, потом вернулся к столу и сел. Провел рукой по лбу. Не глядя на меня, продолжал: -- Если бы Эфиальт не предал нас, если бы персы не зашли к нам с тыла, мы бы удержали их, хотя нас было всего четыре тысячи. Но ты же знаешь, как все получилось. В горах была тропинка, вернее -- козья тропа. Только очень немногие знали о ней... И Эфиальт показал эту тропу персам. Те ночью прошли по ней и утром оказались у нас в тылу. Тогда, -- вспоминал Темпль, слегка волнуясь и мрачнея, -- Леонид приказал всем отступать. Не оставалось больше никакой надежды, мы знали это. Леонид решил: мы, спартанцы, останемся и задержим персов, а остальные смогут уйти... Вот так! Он держал в резерве тысячу двести воинов-союзников, а сражались мы, спартанцы, -- и он ударил себя в грудь, -- это, мы сражались! Мы ринулись вперед, как в первый день битвы, мы налетели на них, и все пели, и рука у меня опять была красной от крови!.. Ксеркс никогда не забудет нашу атаку!.. Сколько персов мы убили! Ты можешь сосчитать, сколько листьев на дереве? Или капель вина в большой чаще? Тысячи и тысячи, и еще тысячи, и еще! -- Он поднял крепко сжатые кулаки. -- И мы говорили: "Идите в Спарту и скажите, что мы легли тут, выполняя ее волю!" Вот, что мы говорили, что кричали, сражаясь! Но потом они перестроили свои ряды и напали на нас сразу со всех сторон, как лавина... Лавиной двинулись на нас люди и кони. Они шли не торопясь, с копьями наперевес, и на нас снова обрушился дождь стрел. Леонид был равен и вскоре скончался, и мы сражались, стоя на его теле. Пали многие из нас, триста спартанцев... триста спартанцев пали... триста... -- Он опустился на стул, оперся локтями о стол и уронил лицо в ладони. Я слышал, как его дыхание становится все тише и спокойнее. Потом наступила полная тишина.

Я нарушил это волшебное молчание;

-- А ты? -- спросил я.

Он поднял голову, лицо его было мокрым от пота.

-- Я был среди тех, кто погиб последним, -- сказал он и опустил глаза. -- Но это нельзя считать удачей. Я видел, что земля была покрыта телами убитых врагов. И прежде чем умереть, подумал, что никакая армия не могла бы устоять после стольких потерь и продолжать сражение... -- Теперь он говорил неуверенно, как бы с трудом припоминая то, чему был свидетелем. -- Мы, спартанцы, в Фермопилах... заложили фундамент... победы... греки... сделают... остальное.

Он как бы сникал, я чувствовал это Удивительная страница закрывалась. Я испытывал едва ли не чувство отчаяния.

--А скажи-ка мне... -- я соображал, что бы еще спросить его, -- скажи мне а колесницы... Да! Они все-таки использовали их

Он подергал головой, совсем как пьяный.

-- Нет, нет... не оставалось места, впрочем хватило бы... всего одного удара... одного только...

Дико зазвонили колокольчики тревоги. Слишком я успокоился. Короткий звонок.

-- Фермопилы... как использовать колесницы на этой земле? Я видел, как они толкали вперед несколько колесниц... Очень шумно... И это, конечно, глупо, толкать их перед танком... Не было нужды. Тут хватило бы одной... одной хорошей автоматной очереди... А может, мы остановили бы их только копьями... Я думаю... но не уверен... Никогда нельзя быть ни в чем уверенным... Это было бы более прогрессивно... То, что ново сегодня, например, реактивное топливо... которое, наверное, исключает водород... завтра может уже устареть может оказаться смехотворным... -- Он снова закрыл лицо руками. Замолчал.

Я был совершенно спокоен. Выходит, на этом все закончилось. А дальше? Я поднялся и спросил;

-- Как тебя убили в Фермопилах?

Темпль слегка приподнял голову. Он выглядел очень усталым. Не открывая глаз, проговорил:

-- ...стрела... я был рад, что никто не смог разрубить меня мечом... стрела... вот сюда... -- и он тронул ямочку под кадыком, -- вонзилась сюда... и я... умер...

Он медленно, совсем медленно опустил голову и замер.

-- Джек!

Я подождал, пока пройдет некоторое время. Потом снова позвал его:

-- Джек! -- И, протянув руку, я потрепал его по волосам.