Пришел, увидел, соблазнил

Они ехали по синеющему городу, в салоне звучала музыка, и говорить не хотелось. Женя просто не могла говорить, так ее переполняли чувства в преддверии чего-то большого, настоящего. Господи! Да она ни на минуту не поверила, что он повезет ее на какой-то нон-стоп! Он и сейчас уверенно вел машину, не заворачивая ни к одному из кинотеатров! Что она – маленькая, что ли? Она все понимает, и от этого... от этого все внутри сжималось, во рту все пересыхало, и язык плотно прилипал к нёбу, какие уж тут разговоры.

Вадим был спокоен. Сегодня он повезет ее к себе в гостиницу, оставит на ночь, а там... да пусть все будет как будет, завтра все равно домой.

– А... здесь тоже нон-стопы устраивают? – прищурилась Женя после того, как здоровенная черная машина Вадима остановилась возле одной из гостиниц.

И по ее голосу он понял – девочку уговаривать не придется, она уже все поняла и теперь только ждет, когда он выйдет и подаст ей руку.

– Прошу! – муркнул он по-кошачьи, открывая перед ней дверцу.

– Нахал, – непонятно кому сообщила Женя и дернула плечиком. – Мог бы и предупредить, я бы надела нечто более вечернее, здесь неплохой ресторан.

– А оно нам надо... рестораны? – поморщился Вадим.

– Н-ну... – поиграла девчонка глазками. – От шампанского я бы не отказалась.

– Шампанское – это штампы, Женечка!

– Шампанское – это вино, Вадик! – вовсю играла светскую львицу Евгения. – Но, в конце концов, нам его легко могут принести в номер, верно?

Вадим только добродушно оскалился, хотя... ну хотелось ему, чтобы Женька хмурилась, чтобы кричала, что он хам, наглец и паразит, и чтобы он уговаривал ее «только на минутку забежать за кошельком».

Гостиничный номер удивил Женю комфортом и уютом. Нет, она предполагала, что такой мужчина, как Вадим, не станет отлеживаться в жуткой берлоге, но этот номер как-то по-особенному смахивал на то, что печатают обычно глянцевые журналы.

– Проходи, располагайся, – снял кур-тку Буранов и бросил борсетку на большой диван теплого сливочного цвета. – Так тебе чего – и впрямь шампанского заказать?

– А ты что будешь пить? – осторожно посмотрела на него Женя.

– Я – ничего, я за рулем, – хмыкнул Вадим. – Давай разбираться, что мы будем заказывать.

Он включил музыку, приглушил свет, устроился рядом с Женей на диване и раскрыл большую папку в красной обложке – в его номере как, и в остальных номерах, всегда была распечатка нового ресторанного меню.

– Смотри, можно вот это, да куда ты смотришь, здесь только напитки. Давай закажем... Что ты хочешь?

Господи! Да что она хотела? Она теперь и сама не знала! От его близости, от этой тягучей музыки, от этого света у нее просто вакуум в голове образовался. Она с превеликим удовольствием сидела бы вот так вечно, прижималась бы к его плечу, вдыхала его запах и слушала бы, слушала эти приятные, пьянящие мелодии, от них так сладко ноет сердце, так хочется плакать от... от счастья, так... так замирает все внутри...

– Эй, ты спишь, что ли? – заглянул ей в лицо Вадим. – Погоди, рано еще... Значит, я вот тут что заказал... ну тебе все равно, что ли? А еще в ресторан просилась!

– Мне все равно, – еле слышно пролепетала она. – И не надо ничего заказывать. Ты... ты только никуда не уходи... сиди и... и не шевелись...

– А ты рисовать меня будешь, да? – наивным шепотом спросил Вадим. – Я тогда могу. Я не буду шевелиться. Мне раздеться или можно простыней обмотаться?

– Чем? – подняла на него мечтательные глаза Женя.

– Это я уточняю – если ты Давида с меня рисовать надумала, тогда надо голым, совсем! Он только какой-то шарф за спиной держит, а если просто мифического бога, то можно и простыней обмотаться.

– Вадим... о чем ты? – растерянно говорила Женя, не отводя от него влюбленных глаз.

– Та-а-а-к... ясно... – с досадой произнес кавалер. – Значит, так – заказываем... ты жюльены ешь? Хотя, какие жюльены на ночь... Закажем простенько так – отбивную, картошку фри... м-м-м... салатик, ты будешь салатик, чтобы фигуру не портить, и еще... ах да же – шампанское! И, наверное, мороженое. И фрукты. Я, например, очень к фруктам неравнодушен. Посиди пока, я сейчас закажу...

Пока они ждали заказ, Женя ходила по комнате и трогала руками телевизор, которого Он касался, его небрежно брошенный пуловер – тот все еще хранил Его тепло, шторы, которые Он задергивал... И не переставала удивляться – как так могло произойти, что этот человек за считаные часы сумел напрочь вытеснить из ее сердца всех! Включая Ромку... О Ромке вспоминать было больно и совсем не хотелось. Потом. Ромке она все объяснит потом. И он поймет. Она и сама не думала, что с ней может быть такое, значит... Значит, и с Ромкой когда-нибудь такое может произойти. И она тогда за него порадуется, потому что... потому что только сейчас поняла, как все, что у нее было до этого, не похоже на то, что сейчас происходит...

– Жень, не маячь, давай диски посмотрим, ты что любишь? Классику, обычную эстраду или, может быть, рэп? Хотя я себе слабо представляю, как под него танцуют.

– Я все люблю, – плавала в своих грезах девушка.