Пришелец

Едва взглянув на темные круги под глазами, какие бывают только от многих бессонных ночей, и землистый цвет лица полковника, сержант Томас Верстайн, как говорится, верхним чутьем догадался о проблемах, уже в полном объёме возникших у них на военно-воздушной базе и только еще грядущих неприятностях и для его поста:

— Все идет не так, как планировалось, — пробурчал чуть слышно, буквально лишь себе под нос командир отделения. — И кто знает, сколько нам еще придётся мерзнуть здесь, на забытом богом, скалистом перевале.

Если так дальше дело пойдёт, то по мысли Томаса, после увольнения на гражданку, имеется у него отличный «золотой парашют» отставника. Возможность устроиться в доходное место предсказателем.

Поскольку самые худшие его предположения очень скоро обрели свои реальные очертания.

123

Глава пятая Ночная пурга

Через полчаса вертолет улетел.

О его визите осуществленном наяву, а не в кошмарном сне на проклятый участок земли, как окрестили свое месторасположение десантники, остались вполне материальные напоминания.

В виде солидного штабеля коробок с продуктами, ёмкостями с водой и спиртом, баллоны для газовой плиты, а также дополнительные ящики с боеприпасами, завезенными командованием базы не столько взамен израсходованным, чего не происходило, сколько для поддержки духа личного состава в предполагаемых трудностях.

К тому же у сержанта Томаса Верстайна появился собственный подарок с «большой земли». Теперь, после отлёта «Ирокеза», нагрудной карман его защитной куртки солидно оттопыривался. Пакетом с приказом оставаться на посту вплоть до особого распоряжения.

Между тем, всё грозившая своим набегом, безудержная метель таки нагрянула. Да еще и разыгралась не на шутку.

Обрела такую мощь и скорость, а также ледяную плотность снеговых зарядов, что командир поста решил дать подчинённым возможность отдохнуть. Рационально предположив, что в такую погоду не только самый хитроумный и упрямый злоумышленник не пойдет здесь через перевал, рискуя собственной жизнью, но и добрый хозяин собаку не выгонит на улицу — на погибель.

Всё остальное было как обычно, включая приготовление пищи, не считая того, что сами бойцы проводили время в своей палатке, да лишь изредка наведывались к сержанту за горячим питанием.

И вот теперь, в столь экстремальных условиях, Джону Пристли особенно пригодился его дар рассказчика. Среди всевозможных историй, услышанных от него сослуживцами, наибольшей популярностью пользовались пересказы различных научных публикаций о поисках в этих местах снежного человека. Как его еще называют — Йети или просто — гуманоидом.

Подробности всевозможных версий и предположений оказались прямо-таки злобой дня. И продолжались бы бесконечно, не запрети эту тему сержант Верстайн, сквозь завывания метели всё же услышавший кое-что из баек в исполнении своего подчинённого, готового, таким образом, сбить с толку всех остальных.

— Прекратить эти глупые россказни! — велел командир. — Займитесь лучше изучением устава несения караульной службы.

И никто из них не ведал, что совсем скоро то, что он называл байками, ворвется в их реальную действительность с той же скоростью, с какой промчалась снежная буря.

Три дня жестокие порывы ветра рвали с растяжек капроновый купол палатки. Гудели на туго натянутых струнах репшнуров. И все это время никто из четверых без особой на то надобности и носа не показывал наружу.

Сажа ли от, непрерывно работающей в штабной палатке газовой горелки, или предыдущие солнечные дни зачернили основательно и без того загорелые физиономии караульных. К тому же вконец надоевшие галеты и свинина из консервных банок, разогретая на пламени газовой плиты, окончательно отравили им жизнь.

Все чаще выходил из себя и срывался на крик и побои сержант Томас Верстайн. Теперь уже он не терпел никаких возражений, приводя различные предположения о личности и уме отправившего их сюда начальства.

Как человек, не искушенный в науках, он опасался всего непонятного, вроде повествований про Ёети, на какие был богат местный фольклор, усвоенных с большим удовольствием рядовым Джоном Пристли.

И всё же, заставив того прекратить мутить однополчан, ничего не мог сделать сержант со своим главным сейчас противником. Тем самым приказом начальства безвылазно сидеть на перевале.

Не известно, что больше расслабляет и заставляет тянуться к фляге со спиртным — безделье или полная неизвестность перспектив. И оба этих обстоятельства все больше и больше был не по нутру Верстайну.

— Им-то хорошо там, на базе! — разглагольствовал про себя сержант. — Сидят в тепле и уюте, как у Христа за пазухой, а здесь пропадай.

Он коснулся кармана куртки с секретным приказом, полученным накануне метели лично от полковника Грэга:

— Мерзни, не зная, во имя какой награды.

Когда же у него в палатке появлялись рядовые десантники, чтобы приготовить еду на газовой плите или получать текущие распоряжения.

— Но ничего, ребята! — твердил уже вслух. — Отстоим тут свое и поедем в заслуженный отпуск.