Пришельцы с Земли

Прошли два дня без света, две условные ночи, в то время как глубокая тьма большой ганимедской ночи обволакивала аванпост все 24 часа в «сутки». Кеннеди еще два раза успел повидаться с ганнитским вождем. Энгелу он сказал.

— Устройте как-нибудь так, чтобы Гюнтер отрядил вас сопровождать меня в ежедневных объездах окрестностей. А вместо обозрения здешних снежных барханов мы отправимся в селение.

Энгел не проявил энтузиазма. Он помрачнел, весь скривился, принялся толковать о какой-то опасности, но в конце концов, будучи человеком слабохарактерным (о чем и он сам и Кеннеди прекрасно знали), сдался. Кеннеди же, давно освоивший искусство манипулирования общественным сознанием, теперь с успехом овладевал приемами воздействия на отдельную личность.

До отлета с Ганимеда оставалось пять суток, из которых надо было выжать возможно больше — это он понимал.

На другой день Энгел подошел к нему сказать, что пора готовиться в путь. Они обогнули холмы и большое озеро к западу от станции, затем сделали поворот на 180ё и направились прямо к ганнитскому селению.

Пробыли там два часа. Старый вождь объяснил им Девятисторонний Путь к Справедливости, самую суть ганнитского этического кодекса. Кеннеди слушал и старался запомнить все возможно точнее — впитывал каждое слово, сознавая их правильность и применимость. Время от времени поглядывая на Энгела, он увидел, что лингвист тоже не был слеп по отношению к богатствам этих людей.

— Теперь вы видите, что это за народ? — задал ему вопрос Кеннеди на обратном пути.

— Конечно, вижу, — буркнул Энгел. — Я знал это с самого начала.

— И тем не менее вы останетесь безучастным, когда оккупационные силы начнут уничтожать их, руководствуясь ложными представлениями об их «дьявольской природе»?

— А что я могу тут поделать? — мрачно спросил Энгел. — Я служу в Корпорации лингвистом. Мне не положено обсуждать ее действия, а о своих мнениях приказано помалкивать.

«Конечно, как же иначе, — подумал Кеннеди, — и все мы так же. Но вот на сей раз я не могу просто получать жалованье и позволить этому свершиться своим чередом. Я должен выступить против замышленного злодеяния».

С интересом он попытался представить себе реакцию Гюнтера, когда тот узнает, что его гость-рекламщик вступал в крайне предосудительные контакты с аборигенами. Коротышку, конечно, хватит удар.

Довольно скоро Кеннеди с этим вопросом все стало ясно. Он вел записи своих бесед со старым вождем, набрасывая строки ганнитской поэзии и конспекты их философских рассуждений. Заметки же прятал у себя в комнате. Но на четвертый день, желая занести туда сведения о ганнитском понимании Первопричины всего сущего, он не нашел тетради на месте.

На мгновение он встревожился. Но затем, желая успокоить себя, подумал: «Наверное, Энгел взял. Конечно же. Взял на время». В дверь постучали, Кеннеди открыл. На пороге стоял Гюнтер. В руке у него была зажата стопка исписанных Кеннеди листков. Холодный взгляд Гюнтера не предвещал ничего хорошего.

— Не потрудитесь ли вы объяснить, что это такое? — потребовал он ответа.

Кеннеди постарался собраться.

— А, это. Это мои записи. То есть рабочие заметки. Чтобы убедительнее выписать фон ганимедской «станции».

Гюнтер не улыбнулся.

— Я читал. Это заметки о ганнитской культуре, философии и поэзии. Вы тайно посещали гаников.

— Ну и что с того, даже если это и так?

— Вы нарушили мой прямой приказ. Тут база с воинской дисциплиной. Мы не допускаем нарушения приказов.

— Отдайте мои записи, — сказал Кеннеди.

— Я их сохраню. Они будут посланы на Землю руководству Корпорации в качестве доказательства вашей вины. Вы арестованы.

— По какому обвинению?

— Шпионаж против Корпорации, — отрезал Гюнтер.

Двое из его команды заперли Кеннеди на гауптвахте, в маленькой подвальной комнатке без окон. Угрюмо оглядев ее металлические стены, он признался себе, что в глубине души давно этого ожидал. Слишком уж рискованны были его вылазки к ганнитам. Но неудержимо влекла возможность еще раз услышать от них то, что ему всю жизнь не хватало: их философия давала надежду в мире, казавшемся лишенном ее навсегда. Поэтому отчаянно хотелось провести в ганнитском селении все до единого последние дни тут, на Ганимеде.

Наступил «вечер». Его покормили и снова заперли. Гюнтер больше не желал рисковать. Так и продержат тут до самого отлета на Землю.

Кеннеди попытался заснуть. Последние несколько суток он спал всего по 2-3 часа, каждую ночь украдкой выбираясь к аборигенам. Теперь усталость давала себя знать: ноги отяжелели, глаза щипало. Все это время он поддерживал себя возбуждающими таблетками и подремывал урывками, а вот теперь не мог уснуть.

Часы показывали 3.30, когда он услышал, что кто-то отодвигает задвижку его двери. Кеннеди поднял голову. Вероятно, это Гюнтер явился за «признанием». Вошел Энгел.

— Меня поставили вас сторожить, — сказал лингвист. — Гюнтер ввел круглосуточное дежурство.

Кеннеди холодно посмотрел на него.

— А почему вы решили войти внутрь? Чтобы мне не было скучно?