Пришествие Короля

— Таково твое видение, о Мирддин маб Морврин? — прошептал Талиесин, внезапно оказавшийся рядом со мной. — К счастью это или к несчастью? Ведь знамения, как ты слышал, благоприятны. Короли бриттов — порей битвы, медведи на тропе, да и войско Придайна собралось на битву с трусливыми щенками ивисов числом в сто тысяч. Вряд ли сейчас время прятать взгляд и бормотать о дурных предзнаменованиях, друг мой. Лучше будь осторожней, потому как сердце короля воодушевлено и крепок щит у храброго воина Он косо посмотрит на твои недобрые речи, если они дойдут до его ушей.

Искоса глянув на своего товарища, я увидел, что он загадочно улыбается мне и его ясное чело сияет в утренних лучах. Мои губы едва шевелились, и мне пришло в голову, что он, наверное, обладает слухом Мата маб Матонви. Я согласно кивнул и пожал ему руку. Но мои мысли тут же наполнились мрачным предчувствием. Слава поэта может быть столь же ослепительной, как и ею награда — сложи он плач в день Калан Гаэф или хвалебную песнь в честь победы. На мне лежала более тяжкая ответственность — тингед пришел ко мне в день моего рождения, и от него избавления не было. Люди зовут этот остров «пределом Мирддина», и мой долг сделать так, чтобы враг не пересек его границ

По всему лагерю затрубили рога, и, словно пчелы из улья, короли, дружины и племена Острова Придайн слетелись и собрались вокруг Мэлгона Высокого, сына Кадваллона Длинная Рука, и криком приветствовали короля Не счесть было воинов, что явились в этот день сверкающим воинством в светлых кольчугах, с ясеневыми копьями, голубыми мечами и белыми щитами. Ведь король — оплот и защита своего народа, держатель мира в стране, древо, под сенью которого процветают племена. Вскормленная его золотым медом хвала несравненна ни с чьей другой, и славить его будут до тех пор, пока есть поэты в Придайне.

Старец Мэлдаф обратился к людям Придайна. Он напомнил о гостеприимстве двора Деганнви в зимнюю пору, о том, как в благодарность многие давали клятвы и предлагали, похваляясь, свою службу Теперь пришло время отслужить свой мед и посчитаться с языческими ордами ивисов.

— В старину так говорили о королях бриттов: «он судил Придайн и Три Близлежащих его Острова», и, венчаясь на власть, он становился единым с этой землей. Но ныне наша прародительница Бранвен[94] унижена, и Остров Могущества терзают чужие — ведь даже Гвенхвивар, жена Артура, была похищена со своего трона в Келливиге и изнасилована предателем Медраудом. Страна оказалась неверной своему супругу, и теперь должно вернуть Придайн законному владыке!

Короли, князья и воины одобрительно потрясали копьями и щитами и кричали. Затем королевский советник продолжил:

— Вы хорошо знаете, о народы и племена бриттов, что, пока супруга короля верна ему и не обесчещена, Правда Королевства нерушима. Вы знаете также и Закон Дивнаола Моэлмуда, который гласит: «Кто бы ни совершил насилие над женщиной, должен заплатить выкуп за честь ее господину. Но если вор отрицает свое преступление, то пусть женщина возьмет его срамной уд в свою левую руку и поклянется в том, что он совершил над нею насилие, и таким образом она не утратит ничего из своих прав».

При этих словах Мэлгон одобрительно кивнул — разве сам он не изнасиловал и не взял в жены молодую супругу своего племянника? Она ведь тоже держала в руках его уд — Древо Острова Придайна, хотя нельзя было сказать, что это было знаком бесчестия.

— Таков Закон Дивнаола Моэлмуда, — заключил Мэлдаф, — который должен поддерживать Правду Земли.

Тут король поднял руку, чтобы все слушали, и произнес такие слова:

— Вы слышали слово старца Мэлдафа, о князья. В этот Калан Гаэф поклялся я на алтаре святого Киби, что лежит в своей церкви под святой горой у Западного Моря В присутствии людей Господа, Христа и Его святых я поклялся луной и солнцем, росой и светом, всем зримым и незримым и каждым составляющим неба и земли, что нынешним летом я верну Остров Могущества законному супругу. Кроме того, я поклялся, что осквернитель Острова, морской грабитель Кинуриг, будет вынужден заплатить цену чести за свое насилие и что сделает он это, возложив руки на камень, что стоит в Центре Острова Могущества и зовется Удом Придайна.

Это было подобающей вирой, и по всему лагерю люди стали клясться, что последуют обету короля — как говорится, клятва грудью и щекой, землей и небом, росой и каплей, морем и землей. Когда все утихло, старец Мэлдаф заявил перед всеми собравшимися, что если Кинуриг не исполнит того, что приказал Мэлгон, то будет он наказан безо всякой жалости так, как предписывает закон Дивнаола Моэлмуда:

— Если преступник не может заплатить, да будет он оскоплен.

При этих словах все войско разразилось хохотом. Смех прокатился от крыла к крылу, словно пенная волна хлынула на золотые берега Западного Моря из морского тумана. Холодная дрожь, что пробрала воинов при обсуждении знаний, быстро улетучилась от взрыва веселого смеха.