Пришествие Короля

— Дело идет к тому, — объяснил Унферт королям и танам, изрядно хлебнувшим светлого пива, что раздавай Хродульф в своем зале, — что не только наследник Бриттского Медведя, который выхваляется, будто бы он Дракон Острова, попадется в сеть и будет убит, но и его отродье также будет уничтожено. А это дело немалое, поскольку змееныш с местью в сердце со временем может вырасти в огромного червя, отравляющего своим ядовитым дыханьем землю вширь и вдаль. Племя бриттов — единственное из всех народов Севера, живущих на берегах серо-зеленого моря, что почитает этого лживого Бога, которого они зовут Христос.

Я уверен, что сонм бессмертных богов гневается на то, что этот Христос, друг инеистых великанов и троллей, ставит храмы свои в населенном круге земном. Разве уже три года не приносили мы жертв на Блотмонат[153], следуя вокруг Острова за плугом, запряженным четырьмя быками, и принося дары Гевьон[154]? А что мы получили от нее взамен? Три года плохого урожая и чахлого зерна, да еще и мор опустошал дома людей! Нетрудно увидеть, что грядет Страшная Зима, которую предсказывала вельва:

«Снег валит со всех сторон, жестоки морозы, и свирепы ветры, и совсем нет солнца. Три зимы таких идут кряду, без лета. А еще раньше приходят три зимы другие, с великими войнами по всему свету».

Помолчал Унферт, мудрый советник, чтобы люди смогли осознать правду того, что он говорил им. Затем продолжал он искусные речи, которые притягивали мысли людей так же, как присыпанная известью ловушка — птичку с яркими перышками.

— Я говорю вам, короли и таны из многих земель, что близятся эти времена. Мы должны пережить снега и холода такие, каких еще ни один человек прежде не знал, так что дворцы будут засыпаны, потеряются дороги, а земля станет твердой, как наковальня Веланда. Даже сейчас, говоря все это перед вами в гостеприимном медовом зале короля Хродульфа, я слышу, как ветер воет под его крышей, словно волк на темной окраине леса у овчарни.

Да и войны — разве не прокатились они по всему миру, такие, каких и не помнили прежде? Кольчужное воинство Касере завоевало все земли вокруг Вендель-сэ, смертельная война идет между лонгбеардами и гефтами, король франков жестоко разоряет земли тюрингов, мстя за мятеж саксов. Даже здесь, в Хеороте, как всем известно, Хродульф и Хродгар посрамили войско Ингельда, порубив воинов хеадобардов.

Более того, разве не видели в самой земле Бриттене ясных предзнаменований? Разве несколько поколений не наслаждалось миром Фреа в то время, когда король-Медведь правил бриттами? Под властью его все народы процветали под небесами, так что все соседние племена за обителью китов приходили подчиниться ему и предлагали ему дань. На щите носил он изображение Матери Христа, которую зовем мы Фреа, а Христос поднял свой остроконечный Крест против твердыни Всеотца. Но затем Медведь был убит в сражении со своим племянником, после чего (как слышал я) последовали три года войны с западными саксами и три зимы, злые, как Мировой Змей. Теперь некоторые говорят, будто Бриттене сам по себе есть мир, поднятый Ваде из обители китов, океана. Если все эхо правда — в чем я не сомневаюсь, — то наступает последний век войн. Мир ломается, и города его лежат открытыми для грабежа. Я уверен, что пришло время всем королям земли, что сошлись здесь, в великом зале Хеорота, собрать свои корабли и разграбить этот богатый остров.

Так говорил Унферт, сын Эгглафа, сидя у ног владыки скильдингов, тайными словами побуждая к войне. Ведь был он королевским тиле, чье дело — советовать королю и говорить от его имени со всеми собравшимися.

Слева Унферта были приятны всем, кто сидел на скамьях и пил пиво. Они, переговариваясь, одобряли и прекрасную песнь Хеорренды, и хитрые речи Унферта. Многие похвалялись своими мечами, уменьем и победами в былых сраженьях, а другие говорили о деяниях, что будут совершены по весне, когда их корабли поплывут по соленому океану на Остров Бриттене.

Приятно было веселье, а мед оказался сильнее мужей Ибо стал он и вязателем, и кнутобойцей, и, наконец, метателем. Иногда швырял он бойца наземь, и напрасно сопротивлялся тот могучему натиску, лежа на спине и колотя ногами по выложенному пестрой плиткой полу. Лишенный воли, шумный в речах, обессилевший, воин не мог далее владеть ни мыслями, ни руками, ни ногами.

Все пили друг за друга, осушали рога за здоровье каждого. Беспомощны были герои, веселы, хотелось им петь. Некоторых выворачивало прямо на пол, другие выходили за двери, чтобы выбросить врага из мыслей, выплеснув его на промерзшую землю. Прочие падали прямо у очага, и служанки не давали им поджариться, вытаскивая затычки из бочек, так что пиво, виновник их падения, становилось их спасителем.