Пришествие (СИ)

— Так я и не плету их, моя сила иного рода и направлена на иные цели. Но это слишком долгий рассказ, и я предпочту, чтобы его тебе поведал Ульрих. Тем более сегодня к вечеру мы уже достигнем столицы, — быстро допив свою порцию кау* Аркаис поднял отряд в седла.

* * *

Столица встретила их угрюмым серым небом, которое подпирали сторожевые башни крепостной стены. Черные тучи, ползшие по темнеющему небу, цеплялись за высокие шпили императорского замка, роняя на промерзшую землю холодные капли первого в этом году дождя. Дилан поежившись от порыва северного ветра, поплотнее запахнул плащ. Юноша одновременно радовался завершению долгого тяжелого пути и грустил от представшего перед ним вида.

Совершенно не так он представлял себе столицу. Сослуживцы, бывавшие здесь, описывали город величественным, украшенным золотыми шпилями и сверкающий по ночам тысячами искры заряженных самоцветов. Они рассказывали, что паромобили во множестве двигались по широким улицам, порой сталкиваясь и создавая огромные заторы из повозок, телег и конных экипажей.

Сейчас город был своим бледным отражением из этих рассказов. В редких окнах можно было рассмотреть тусклый свет за закрытыми ставнями. Редкие капли стучали по пустынной мостовой, а паромобили стояли брошенными мертвыми грудами металла.

Стража города состоявшая в основном из монахов боевой братии без труда впустила их в город лишь только стоило Аркаису продемонстрировать небольшую серебряную бляху. Цокот копыт их небольшого отряда далеко разносился по пустым улица, пугая редких прохожих. По пути до стен дворца их еще несколько раз останавливали патрули, но показываемая Аркаисом бляха служила им универсальным пропуском.

— Что это? — указал Дилан на серебряный кругляш продемонстрированный городской страже.

— У нас нет званий и чинов, но есть право отдавать распоряжения даже страже. Золотая бляха существует только в единственном экземпляре, у преподобного Ульриха — символ главы братии. Серебряных блях пять — совет Первых. Бронзовых двадцать пять — совет старших братьев — монах протянул ее юноше, которой с интересном стал рассматривать отделку знака отличия. Круглая, похожая на увеличенную в пять раз монету она была обрамлена по кругу дубовым венцом. Вторым кольцом, меньшего диаметра, шла рунная вязь. В середине располагался тесненный треугольник, вершины которого венчали камни — горный хрусталь, янтарь и нефрит.

— Почему именно эти камни? Спросил Дилан возвращая бляху Аркаису и вспоминая видение, посетившее его на вершине Плато Душ.

— Эти камни считаются символами Троих Великих. Братия, придерживающаяся учения Великих, приняла их как символ неотступности от истинного пути, — пояснил Аркаис.

— И все же я был прав, ты не простой монах, — улыбнулся Дилан.

На что святой брат лишь ухмыльнулся, но не стал ничего отвечать, так как они уже подъехали к дворцовым воротам. Возле закрытых створок их ожидал молодой послушник, приветливо махнувший рукой при приближении отряда.

— Рад видеть вас в добром здравии преподобный Аркаис, — склонился молодой монах в низком поклоне. — Его Святейшество Ульрих ожидает вас и вашего спутника.

— Да благословят твой путь Трое, брат Тайер, — поприветствовал его в ответ монах, слезая с лошади. — Мы были в пути много дней и хотели бы освежиться после дороги. Неужели у нас нет хотя бы четверти часа на то чтобы смыть с себя грязь и конский пот?

— Его Святейшество настаивал, — немного смутившись заметил Тайер.

— Ну если так, тогда не будем заставлять Преподобного Ульриха ждать дольше чем нужно, — Аркаис махнул рукой Дилану, призывая идти за ним. — Идем, мой друг, нас уже заждались.

Молодой монах быстро провел их по коридорам императорского дворца. Дилан восхищаясь великолепным убранством несколько раз запинался о ступени, рискуя разбить себе нос о великолепный мраморный пол. Он бы с удовольствием задержался в некоторый помещениях рассматривая предметы интерьера, барельефы и мозаики, но Тайер подгонял их, не давая задерживаться не на секунду. Но не смотря на всю роскошь и помпезность дворец казался молодому воину мертвым, за пол часа движения по полутемным коридорам им встретился лишь один патруль все из тех же чернецов.

— В столице вообще остался хоть кто-нибудь живой, кроме монахов? — спросил Дилан, после того как они пропустили перед собой часовых.