Пришествие Зверя. Том 1

— Мы не должны бояться того, что бронированные станции зеленокожих возникают в неожиданных местах за линией фронта. Не только они атакуют в нашем тылу, мы точно так же нападаем на них. Следовательно, обе стороны находятся в чрезвычайно затрудненном положении. Поэтому если у Имперской Гвардии и нашего Космофлота хорошие командиры, в чем я не сомневаюсь, если Флот сохранит свое знаменитое умение оправляться от ударов и контратаковать, если Гвардия, как уже много раз случалось в прошлом, покажет неколебимую стойкость и боевую мощь, то ход всей кампании может внезапно перемениться.

Такой поворот заинтриговал Вангорича еще сильнее. Ходили упорные слухи, что Лансунг организует контрнаступление и собирает флот у Лепида Прим, но неужели он готов пообещать всем перелом в войне?

Верховный лорд-адмирал продолжал ораторствовать, но Дракан почти не слушал его, обдумывая сложившееся положение. Великий магистр Официо Ассасинорум решил, что Лансунг уже пользуется выгодами от сделанных обещаний, но его политические кредиторы скоро начнут требовать результатов. Флотоводец не мог вечно использовать нынешнюю ситуацию себе во благо, рано или поздно кто-нибудь захотел бы увидеть отдачу от сделанных вложений. Остальным сенаторам, и особенно Вангоричу, еще рано было обвинять лорда-адмирала в том, что он слишком много взял на себя. Тем не менее если Лансунг не добьется положительных сдвигов в деле борьбы с орками, то начнет терять союзников и последователей.

Его нынешняя речь знаменовала переход от обещаний к конкретным действиям. Дракан не знал точно, что за роли отведены другим сенаторам в грядущей пьесе или какую взаимовыгодную сделку предложил им флотоводец, но мог предполагать. Честь первого триумфа наверняка останется за Имперским Космофлотом. После этого Лансунг, вероятнее всего, позволит Астра Милитарум одержать несколько побед для истории, и обе организации на тысячелетие или более того закрепятся в качестве защитников Империума. Потомки не забудут командиров, спасших человечество от хищнических атак Зверя.

Нам же не следует тратить время на споры или взаимные упреки. — Лорд-адмирал переплел короткие толстые пальцы и с мудрым видом склонил голову, позируя на камеры. — Когда у вас есть товарищ, вместе с которым вы преодолели немыслимые тяготы, и этот друг повергнут ошеломляющим ударом, важно, чтобы выпавшее из его рук оружие не оказалось в распоряжении вашего общего врага. Но нельзя злиться на собрата из-за его криков или жестов, сделанных в бреду или от мучительной боли. Не нужно причинять ему новые страдания — надо стараться исцелить его. Империум по-прежнему связан с Адептус Механикус общими интересами, единой целью, непреложными обязательствами. Даже пред лицом напряженной войны, которую мы ведем сейчас против Зверя и его творений, нам следует направить все усилия на освобождение злополучных систем, попавших в рабство к самому гнусному из захватчиков.

Лансунг сделал паузу и отпил из хрустального бокала. Воды, а не вина, как заметил Вангорич. За время предыдущей части выступления лорд-адмирал словно бы согнулся под тяжким грузом ответственности и прежних ошибок. Теперь он выпрямился и даже улыбнулся.

— Давайте подумаем о будущем. Сегодня шестое сентиваля, годовщина избавления Настора Прим. Всего год назад я наблюдал за торжественным парадом на Насторе, где местные полки шагали по проспекту Согласия, а над ними проносились корабли, собранные на планетарных верфях. Кто мог представить, что принесут нам последующие месяцы?

Верховный лорд-адмирал посмотрел на экклезиарха Месринга, главу недавно признанного Адептус Министорум. Явно по договоренности они обменялись дружескими улыбками в качестве еще одного послания сомневающимся. Лансунг обрел поддержку самых благочестивых слуг Императора. В обмен, как рассудил Дракан, миссионеры и проповедники Экклезиархии получили право свободно путешествовать на звездолетах Космофлота. Судя по всему, Месринга уже не беспокоил токсин, введенный Вангоричем в его организм. Вполне допустимо, что экклезиарх отыскал противоядие. Так или иначе, Месринг был настолько уверен в своем выживании, что согласился на открытый союз с лордом-адмиралом.

— Вера помогает нам и успокаивает нас, когда мы трепетно взираем на разворачивающийся свиток человеческой судьбы, — продолжил Лансунг. — И я заявляю о своей вере в то, что некоторые из нас увидят еще одно шестое септиваля, когда вновь отвоеванный Настор Прим возвысится в своем величии и славе, вновь станет образцом свободы и прав человека. Когда придет рассвет, а он придет, души всех людей наполнятся пониманием и добротой к тем мужчинам и женщинам, где бы они ни были, которые в самый темный час не утратили надежду на победу Империума.

— Но не будем говорить о темных временах — поведем речь о суровых временах. Дни сейчас не темные, но великие, — величайшие дни в истории нашего народа, — и все мы обязаны возблагодарить Императора за то, что Он позволил нам, каждому в соответствии с его долгом, внести свой вклад в борьбу, которую никогда не забудут потомки!