Пришествие Зверя. Том 1

— Что ты думаешь о крестовом походе Тулл? — поинтересовался Вангорич.

— Он обречен.

— Зачем тогда возглавлять его? Ты вроде бы не склонен к самоубийству.

— Выбора нет, — буркнул Лансунг. — Если не поведу Флот, покажу себя трусом.

— И?..

— И?!

— Если операция обречена, ты погибнешь, даже если сохранишь лицо.

— К чему ты клонишь?

Тебе нельзя атаковать, — заявил Дракан. — Если план Юскины провалится, кто-то должен будет сдерживать орков до прибытия подмоги.

— Ты слишком сильно надеешься на единственный флагман и его эскорт.

— И его командира.

Лорд-адмирал явно задумался. Он больше не пил.

— А если Народный крестовый поход провалится из-за того, что «Автокефалий извечный» бросит гражданские суда, и чужаки перестреляют их?

— Учитывая, сколько кораблей вовлечено в операцию, что изменит участие или неучастие флагмана?

— Что-нибудь, — пожал плечами флотоводец и нахмурился — Вангорич видел, что лорд-адмирал просчитывает в уме грядущее пустотное сражение. — В конечном счете вероятность прорыва армады не зависит от поддержки Космофлота, — решил Лансунг.

— Тогда останься в тылу. Проживи чуть дольше.

Поглядев на него усталыми от неудач глазами, адмирал спросил:

— И ты, великий магистр, позволишь потом упомянуть тебя как человека, воззвавшего к моей трусости?

— Ты хотел сказать, к — здравому смыслу.

Поля Крылатой Победы уже пятнадцать веков не были настоящими полями. Во время Осады на них выгорели последние клочки травы, а в ходе восстановления пустошь закатали в рокрит. Название оправдывалось лишь тем, что во Дворце сохранилось не много таких обширных площадок под открытым небом. На плацу, занимавшем более тысячи гектаров, обычно проводились масштабные смотры и учения терранских полков Астра Милитарум. Покрытие, хотя и выполненное из строго утилитарного материала, было разукрашено громадными полковыми эмблемами. Их поддерживала в хорошем состоянии целая рота сервов-ремесленников.

Располагались Поля ниже соседних участков Дворца. Шагая с товарищами вниз по проспекту Воинственного Свидетеля, Хаас видела общую картину активности. Приготовления к Народному крестовому походу, обещавшему стать легендарным событием, поражали сами по себе. По дорогам, ведущим к южной трети плаца, стекались тысячи добровольцев. Стоявшие вдоль периметра чиновники Администратума распределяли вновь прибывших между сотнями вербовочных пунктов, которые занимали центральную треть площадки. Далее рекрутов направляли в северную часть, где их сажали на челноки и перевозили в космопорты. После этого новобранцев ждал перелет к транспортам на орбите.

Галатея замерла на вершине спуска. Объятая благоговейным трепетом, она не могла ни заговорить, ни сдвинуться с места. С высоты Хаас видела, как поток людского смятения преобразуется в геометрически точные линии. На ее глазах создавалась великая армия. Из уличных толп одна за другой возникали когорты по тысяче бойцов. Арбитратор понимала, что большинство людей внизу никогда не держали в руках оружия — если только не выросли в подульях, куда также проник голос Месринга. Они были гражданскими, не солдатами. Им предстояло отправиться в битву необученными. Времени на тренировки не имелось. Но при виде челноков, по-военному четко уносивших фаланги к цели, казалось, что из отдельных штатских уже собрана безупречная машина уничтожения. Каждый человек в ней был не просто шестеренкой: его включение в единый механизм совершалось более глубинно, базисно. Шестерни оставались отдельными деталями; здесь же личности полностью исчезали, вплетаясь в огромное общее целое. Сливались на молекулярном уровне.

Хаас зашагала дальше и догнала Корда. Ошеломленный, он едва брел вперед. Баскалин затерялся в толчее.

— Когда погрузка? — спросила Галатея.

— Уже идет. Армада отправляется завтра.

«Я пришла только посмотреть, — говорила себе арбитратор. — Я пришла только посмотреть».

Рефрен звучал слабо. Целеустремленность толкала ее вперед даже сильнее, чем напор толпы.

Впервые за последние дни Хаас не слышала призывов Месринга. Другой повелитель обращался к добровольческим массам. Через равные промежутки над границей Полей располагались громадные пикт-экраны со стороной пятьдесят метров. На каждом из них отображалась спикер Тулл, которая возвышалась над рекрутами во всем ее великолепии. Экклезиарх был рупором призыва, но Юскина стала голосом и лицом самого похода. Именно ее идея обрела материальное воплощение. Чисто-черные одеяния спикера с темно-багряной перевязью напоминали мундир, но такую форму не носили ни в одном полку. Тулл выглядела царственно, но и кротко пред лицом людей, явившихся исполнить ее замысел. Идеальный, неподвижный профиль Юскины лучился властностью. Она держала себя подобно колоссу, что восседает над движущимися внизу колоннами насекомых. В ее командном тоне лязгал металл, но в ее словах звучали приветственная теплота и восхищение успехом.

— Воины Народного крестового похода, спасибо вам за будущие усилия в боях. — Помолчав, Тулл оскалилась в свирепой улыбке. — Спасибо вам за грядущий триумф!