Пришёл, увидел и убил. Как и почему римляне убивали

Обо всех остальных совершённых в римском мире убийствах, которые современные исследователи назвали бы насилием со стороны полового партнёра, до нас дошли лишь обрывочные сведения. Например, в главном морском порту Рима, который так и назывался – Порт (Portus), был обнаружен надгробный камень, изготовленный примерно тогда же, когда жил Герод Аттик. Этот камень был установлен в память о шестнадцатилетней Приме Флорентине её родителями. С его помощью они надеялись донести до всех, что Приму убил её муж Орфей, бросивший её в Тибр[119]. Человек, избавившийся от юной невесты подобным образом, вряд ли мог сделать это тайно, и наверняка для местных это был настоящий скандал – но драмы жителей, разворачивающиеся в провинциальных городах, редко попадают в исторические труды, и об этой мы знаем лишь потому, что родители Примы захотели и смогли зафиксировать на камне причину её смерти и имя убийцы. По мнению некоторых исследователей, это свидетельствует о том, что они не смогли ни привлечь Орфея к суду (может быть, у него были хорошие связи), ни вынудить его выплатить компенсацию (для этого он должен был признать свою вину). Может быть, им хотелось покрыть Орфея позором, чтобы хоть как-то наказать его за убийство их дочери, или же они сами чувствовали себя виноватыми в том, что устроили этот брак и привели Приму в дом человека, который в итоге с ней расправился.

Ещё один примечательный надгробный камень был найден в Лионе. Он относится к IV в., то есть ко временам поздней империи, разительно отличавшейся от ранней, которой правил Тиберий, как, впрочем, и от поздней республики Цицерона, и от императорского Рима эпохи его расцвета, который застал Герод. Это надгробие было создано в глубокой провинции в неспокойный период римской истории; тем не менее, и оно свидетельствует о чувствах семьи, которой хватило средств для того, чтобы соорудить монумент из дорогого камня. Это памятник некой Юлии Майане, убитой её не названным по имени «жесточайшим мужем» после двадцати восьми лет совместной жизни, который установили её брат и один из трёх её сыновей. Как и в случае с Региллой, современному читателю остаётся только гадать, был ли инцидент, повлёкший за собой смерть Юлии, первым случаем домашнего насилия со стороны мужа, или за определением «жесточайший» скрываются три десятилетия издевательств. Мы никогда не узнаем о том, что пережила Юлия – и каждая женщина, подобная ей: всё, что осталось от неё в мире – этот памятник, который, если задуматься, посвящён не столько ей самой, сколько мести её брата и сына её мужу-убийце.

Гай Кальпурний Пизон

Наряду с женщинами, которых мужья избивали или бросали куда-то или откуда-то, были, разумеется, и мужчины, убитые жёнами. В современном мире, если верить статистике ООН, на каждые шесть убитых партнёрами женщин приходится один мужчина. Даже сегодня, в век информации и интернета, мы крайне редко слышим о мужчинах, подвергшихся домашнему насилию, а женщины, убившие своих партнёров, почти всегда оказываются жертвами, которые использовали насилие для самозащиты. Вспомните о Треворе и Мо из сериала «Жители Ист-Энда» или о Хелен и Робе из «Арчеров». Римляне жили в мире, где информации было гораздо меньше, да и к действиям женщин большого интереса не проявляли. Все известные нам римские жёны, убившие своих мужей, либо были связаны с императорской семьёй, либо жили во времена, которые сами римляне считали глубокой древностью. И во всех этих случаях орудием убийства был яд.