Пришёл, увидел и убил. Как и почему римляне убивали

Но мы отвлеклись. Автор схолий к Ювеналу, живший в IV в., попытался объяснить своим читателям и ученикам, кем была эта Понтия, и продемонстрировал свойственное схолиастам невежество. По его мнению, под Понтией имеется в виду дочь Публия Петрония, которая в правление Нерона лишилась мужа и убила двоих сыновей, устроив роскошный обед и отравив всю еду. В конце концов, её якобы казнили, но не за расправу над детьми, а за участие в заговоре против императора. В это довольно трудно поверить: Публий Петроний был высокопоставленным магистратом времён Калигулы. Дочь у него действительно была, но она пережила Нерона и вышла замуж за Авла Вителлия, который в 69 году несколько месяцев правил империей, пока его не сверг Веспасиан. Дочь Петрония звали не Понтией, а Петронией. Светоний написал биографию Вителлия, а Тацит посвятил событиям 69 году целую книгу, и если бы Петрония действительно убила своих детей, этот факт наверняка всплыл бы не только в стихах, созданных двумя десятилетиями позже. Так что эта версия – очевидная выдумка, что не помешало ей попасть в «Википедию». На самом деле мы ничего не знаем о Понтии.

Интересно, что эту женщину ждала удивительная «загробная жизнь»: отсутствие информации о ней в римских источниках побудило неизвестного выдумщика, жившего в Испании в XV в., сочинить целую биографию, нацарапать её на камне и выдать его за римское надгробие. Вплоть до XIX в. историки считали его настоящим надгробием Понтии и относились к написанному на нём всерьёз. Вот что в 1854 г. писал преподобный Льюис Эванс, чей прозаический перевод сатир Ювенала на английский считался стандартным до 1920-х гг.: «Понтия, дочь Тита Понтия, жена Дримиса, отравила двух своих сыновей, после чего совершила самоубийство. Об этом свидетельствует надпись на её могиле»[173]. Фальшивое надгробие сохранилось, и надпись на нём гласит: «Здесь лежу я, Понтия, дочь Тита Понтия, умертвившая двух сыновей из-за проклятой жадности и убившая себя…»[174]. Сама мысль о том, что римлянин мог купить булыжник и нанести на него большую надпись – причём без каких-либо сокращений! – чтобы рассказать всем, что его дочь стала убийцей, вызывает у меня улыбку, но фальсификатора выдаёт с головой то, что он описывает суицид как что-то плохое, хотя все знают, что римляне идеализировали храбрых самоубийц. В довершение всего, Понтия попала в подложную римскую хронику, сочинённую жившим в XVI в. иезуитом по имени Херонимо Роман де ла Игера. Он выдавал свою рукопись за подлинник, и в результате она оказалась не где-нибудь, а в архивах Ватикана – это просто забавно.

Мартина

Последнюю из трёх знаменитых римских отравительниц звали Мартина, и её история ярче всего демонстрирует, насколько тонка была грань между медициной, ядами и магией в римском мире. На её счету меньше всего задокументированных жертв, поскольку до самого Рима она не добралась. Мартина была уроженкой римской провинции Сирия[175]. Возможно – хотя к этой информации, пожалуй, стоит отнестись скептически – она жила в столице провинции, Антиохии, поскольку была знакома с Планциной, женой римского наместника Гнея Кальпурния Пизона. Все трое вошли в историю в связи со смертью Германика, приёмного сына Тиберия, пользовавшегося в Риме огромной популярностью. В первые годы правления Тиберия Германик и его жена Агриппина Старшая были молодыми и прекрасными принцем и принцессой, очаровательной и весьма плодовитой (у них было девять детей, из которых выжило шесть) супружеской четой. Народ их просто обожал. Поэтому, когда они отправились на восток, и в Сирии Германик внезапно тяжело заболел и умер, жителей империи это весьма опечалило. Горюя, они принялись выискивать виновных, и подозрения пали на Пизона.