Пришлый. Дилогия (СИ)

   Когда я вошел, весь здешний бомонд был разбит на компании от двух до восьми человек, которые с кубками в руках о чем-то между собой беседовали. Сейчас же все столпились вокруг меня, и только поэт продолжал что-то уныло мямлить со сцены. Толпа получилось приличная. Мужчины смотрели на меня с высокомерной неприязнью, женщины с любопытством, но в их взгляде все равно ощущалось чувство превосходства. Никто из них не считал меня ровней. Ну как же? Они одеты в шелка от именитых швейных мастеров, а я в обычную кожу. Возможно они не прочь провести со мной ночку ради эксперимента или пригласить в качестве развлечения на званый вечер, как того поэта на сцене, но это не значит, что я вошел в их круг.

   - Если мое прозвище режет ваш слух, можете звать меня - Рус. Извините, но я плохой рассказчик. К тому же немного скован, позвольте мне немного освоиться здесь.

   - О да, конечно, мы на вас так сразу налетели. Чувствуйте себя как дома, - произнесла Ламиса, и все опять рассосались по своим компаниям, на время утратив ко мне интерес.

   Я взял кубок с вином и начал прохаживаться по залу, всматриваясь в лица, прислушиваясь к разговорам. Хотел понять этих людей. Видно на этот вечер пришла здешняя золотая молодежь. Люди старше тридцати встречались редко. Лица побелены и накрашены не только у женщин, но и у мужчин. Руки холеные, не державшие в руках ничего кроме кубков. Наигранная мимика лиц, не раз, наверно, тренированная перед зеркалом. Они пришли сюда не только развеяться, но и потренироваться в их, непонятной мне игре. Этот притворно громкий смех, в месте, где нужно смеяться над убогой шуткой. Этот наигранный ужас при рассказе как кого-то укололи при примерке нового платья. Это, поистине огромное возмущение, если кто-то сказал, что отец не хочет купить ему коня. Это лживое сочувствие при рассказе о сломанном ногте. Я ходил, и у меня складывалось ощущение, что попал в театр с плохими актерами. Тут все пропитано ложью и фальшью. Я привык, что если человек смеется, то ему действительно весело, а он не просто сотрясает воздух. Если человек мне сочувствует, то за моей спиной он не скажет: "Так тебе и надо". Если человек называет меня другом, то не пойдет в другую компанию обливать меня грязью. В этом зале все было не так. Тут не было реальных чувств. В воздухе витал эгоизм, у каждого на лице можно было прочесть мысль: "Все грязь, один я д'Артаньян". И самое страшное, что многие люди стремятся сюда, стремятся стать такими как они, стать пустыми внутри, зато сверкать внешне. Признаться, ведь и я хотел сюда попасть, стать одним из них. Правда, после этого вечера мое желание куда-то испарилось.

   - Вы уже освоились, господи Рус? Вам тут нравится? - подошла ко мне Ламиса.

   - Мне безумно у вас понравилось, - соврал я, - но, к сожалению, я вынужден покинуть этот гостеприимный дом. Завтра тяжелый день, а мне нужно выспаться.

   - О-о-о... так жаль, - произнесла она, всплеснув руками, - мы же еще не узнали, как вы побили этих бандитов.

   - В другой раз, - ответил я ей, пятясь назад.

   - Ну что ж, раз вам так надо идти. В следующий раз вы не уйдете от нас без рассказа, - погрозила она мне пальчиком.

   - Непременно, - бросил я, выходя спиной из зала.

   Я брел по улице, чувство гадливости не оставляло. Во что может превратить людей власть, деньги и вседозволенность, особенно если эти люди для всего этого не приложили никаких усилий, а получили все от родителей? Шел, погруженный в мысли, краем глаза заметил, как мне навстречу двигалась пара подвыпивших мужиков. Обнявшийся и горланя какую-то похабную песенку, они размахивали бутылками. Улочка была узкая, пришлось прижаться к забору, чтоб с разойтись. Тут одного мужика качнуло, он завалился прямо на меня. Я машинально поймал пьянчугу под мышки и тут же ощутил резкую боль в груди. Оттолкнув тело, сделал шаг назад, прислонился спиной к забору и медленно сполз, держась руками за живот. Опустив глаза, увидел, как между пальцами медленно проступает кровь.

   - Выходит зря нас предупреждали о его опасности, - проговорил абсолютно трезвым голосом один из пьянчуг, разглядывая окровавленный нож.

   - Да, это было проще, чем раздавить блоху, - ответил второй.

   - Ладно, нечего человека мучить, режь ему глотку, да пойдем.

   - С удовольствием, - улыбнулся убийца с клинком и наклонился ко мне.