Присяга леди Аделаиды

— Я буду рада жить с мистрисс Нокс, — отвечала мисс Дэн, которую было так же легко утешить, как ребенка. — А как надолго ты уедешь, Джоффри — на три месяца?

— На три года, по всей вероятности.

— О, Джоффри!

Он перебил ее восклицание испуга; он высказался с беззаботной опрометчивостью, не имея действительного намерения на столь продолжительный срок.

— Право, я не могу сказать, как долго я останусь в отсутствии, Цецилия. Не имея определенных планов, невозможно сказать, что я сделаю, куда я поеду. Одно ты можешь знать точно — я ворочусь когда-нибудь, если Господь позволит мне; а когда я ворочусь, ты переедешь жить сюда, в замок, и будешь здесь хозяйкой.

— Как это будет мило! — сказала она, наматывая на пальцы свои светло-каштановые локоны. — Но, может быть, ты привезешь домой жену, Джоффри? Ведь это может быть.

Джоффри Дэн покачал головой.

— Не думаю, — отвечал он, и тон его был решителен. — Теперь поговорим, Цецилия, о том, что ты будешь делать во время моего отсутствия. Тебе будет приятно иметь маленькую коляску, не так ли? Тебе надо взять еще двух слуг. Я знаю, что тебе будет гораздо удобнее в твоем маленьком домике, чем в этом угрюмом замке без меня. Когда я ворочусь, ты будешь уже знатной дамой.

Цецилия Дэн всплеснула руками, но даже и тут ею овладело вдруг какое-то чувство, заставившее ее потупить взгляд и опустить ресницы с замешательством.

— Что такое, Цели?

— Я могу выйти замуж в это время, Джоффри, как ты думаешь?

Лорд Дэн засмеялся.

— Разумеется, ты можешь. Но, Цецилия, — и тон его сделался серьезен, — ты должна обещать мне, что ты не выйдешь ни за кого, то есть, что ты не дашь слова никому, не посоветовавшись прежде со мной. Я никогда не буду тебе препятствовать, если брак может составить твое счастье. Но у тебя есть деньги, у тебя будет еще больше денег, и ты не знаешь, какие женихи могут прельститься твоим приданым. Имей доверие к мистрисс Нокс, какое ты имела к ней ребенком, и постоянно пиши ко мне. Обещаешь мне все это?

— Обещаю, Джоффри. Я знаю, что я неблагоразумна, обещаю все.

Лорд Дэн знал, что он может безусловно верить ей. Она не была благоразумна, как сказала. Она была старше брата, но ею легко было руководить, и она всегда уступала его советам с полным и простодушным доверием ребенка.

Обратили ли вы внимание на одно замечание мисс Дэн в вышеприведенном разговоре? Оно относилось к леди Аделаиде Лестер, и мисс Дэн сказала, что она изменилась, была худа, бледна и как будто утомлена до крайности.

Когда проходили дни и недели, другие начали замечать то же. Леди Аделаида страдала чем-то. Она была счастлива с Лестером, насколько мог видеть свет, но в ее обращении была какая-то небрежная апатия, которая не согласуется с счастьем. Одна странность появилась в ней, которая не замечалась прежде. Когда подходили к ней, она вздрагивала, как от испуга, и несколько минут не могла оправиться от волнения. Не сделала ли она ошибки, выйдя за Джорджа Лестера? Не убедилась ли она в этом теперь, когда было уже слишком поздно? Лорд Дэн, ее прежний возлюбленный, предупреждал ее, что ее жизнь, если она выйдет за Лестера, будет продолжительной неудовлетворенной тоской, с желанием избавиться от жизни, которую она наложила на себя. Сбылось ли его предсказание? Действительно, как будто какая-то странная тоска по чему-то, чего у нее не было, тяжело лежала на ней. Проницательный наблюдатель не мог сомневаться, что леди Аделаида была разочарованной, недовольной женщиной, которую преследовала какая-то мрачная тень. Может быть, это пройдет от исцеляющего влияния времени.

Только один человек не видел и не подозревал этого — Лестер. Любовь его к жене была истинной страстью, в которой терялись все обыкновенные наблюдения. Он жил только для того, чтобы любить ее, изучать ее желания, повиноваться ей, как невольник. Ее малейшая воля была законом, самое ничтожное ее желание исполнялось. Это непременно должно было сделать ее повелительной и требовательной, но Лестер был слишком поглощен настоящим, чтобы думать о будущем. Он никогда не подозревал, что она была несчастлива. После замужества здоровье ее сделалось довольно слабо, именно настолько, что любящий муж мог этим объяснить ее уныние, и он предполагал, что когда к ней возвратятся силы, а несчастья Дэнского замка сделаются отдаленным прошлым, то прежняя веселость и остроумные выходки опять вернутся к ней.

Уильфред Лестер воротился в Рёгби; Мария жила в Клифском коттедже под надзором мисс Бордильон. Любовь Лестера к детям сделалась чувством слабым от страстной любви к его молодой жене. Он никогда не выказывал к ним большой нежности, а, вероятно, теперь его жена могла бы совершенно отвлечь его от детей, если бы захотела.

— Оставить Марию дома с гувернанткой или отдать ее к мисс Бордильон? — спросил Лестер жену по возвращении из Парижа.

— Отдай ее к мисс Бордильон, — тотчас отвечала леди Аделаида, — на мне не будет лежать ответственности и нам лучше быть одним. Она ведь может гостить у нас иногда.