Присяга Российской империи

– Ничего, сейчас нагоним, – кивнул Дуглас Наос. – Вилли, начинаем атаку!

И он толкнул сектор тяги вперед, переходя на форсаж. Двадцатитонная машина, грозно заревев, начала разгоняться до предельных двух тысяч километров в час. Указатель дальномера тут же стал раскручиваться в обратную сторону: четырнадцать миль, тринадцать, двенадцать.

– Саша, на нас светят, сзади, – указал на сигнальную лампу второй пилот. – Мы под прицелом.

– Значит, будем улепетывать. Форсаж. Изменить стреловидность.

Темно-красные факелы в соплах пожелтели, толкая ракетоносец вперед.

Дальномер замедлил свой отсчет: одиннадцать… десять… десять… десять… Одиннадцать. Двенадцать!

– Что такое?! – не понял национальный гвардеец, глядя то на дальномер, то на плавно отдаляющиеся точки впереди. Он толкнул еще раз сектор тяги, постучал по ручке управления. Но это ничего не могло изменить: предельная скорость его пятилетнего «F/A-18A/D «Hornet»» все равно на двести километров в час уступала несущемуся на форсаже «ТУ-160». И стратегический бомбардировщик с каждой минутой отдалялся от своего преследователя.

– Завязывай, Дуглас, – услышал Наос голос Толстяка. – Мы и так над океаном. Грохнемся, ни одна собака в темноте не найдет. Топливо спалили, пошли домой.

– Пошли, – согласился Дуглас, которому вовсе не улыбалось менять свой уютный ресторанчик на холодные волны Атлантики. Поэтому он подтянул к себе сектор тяги и заложил крутой левый вираж. – Пусть его палубная авиация ловит. В океане наверняка есть кто-то из авианосцев. Направление мы указали, а они найдут.

– А теперь налево, – подполковник Горин наклонил рукоять управления. – Товарищи офицеры, мы в нейтральных водах. И не думаю, чтобы в этом мраке нашу машину хоть кто-то смог опознать. Майор, проверьте, данных о погоде в Северной Атлантике не поступало?

– Одну минуту… – Илья разбудил ноутбук, проверил почту. – Нет, погоды не прислали… Только одно письмо: «Ньюфаундленд 700 РЭБ у глаза». Чертовщина какая-то.

– Да нет, все понятно, – усмехнулся командир ракетоносца. – Местные тропки я знаю. Значит, за Ньюфаундлендом семьсот. Штурман, остаток?

– Двадцать пять тонн.

– Отлично, три часа полета. Интересно, сколько сейчас времени?

– На моих без двадцати восемь, – взглянул на часы Илья. – Скоро светает…

Летчики дружно расхохотались.

– Ага, – кивнул Кимицко, – часов через восемь.

– Значит, здесь сейчас около полуночи, – произвел в уме перерасчет подполковник. – Идем мы навстречу рассвету, но все равно часов шесть у нас есть. Вполне хватит, чтобы уйти за Полярный круг. А там солнца вообще еще месяц не будет. И визуально нас рассмотреть не удастся. А локатор что – засветка, она и есть засветка. Что сейф, что «Буран», все на одно лицо. Ладно, полночь-полуночью, а позавтракать не мешает. Кто угощает?

– Может, командирскую тушенку откроем? – предложил Ралусин. – Ту, что Полударин с собой дал.

– А у меня макароны есть, – встрепенулся Алим Гузафаров. – Хотел с фаршем пожарить.

– Макароны с тушенкой, – кивнул командир корабля. – Принято. Исполняет старший лейтенант Гузафаров. Время пошло.

«Ту-160», мелко подрагивая и уютно гудя турбинами, мчался в глубоком мраке, далеко от берегов и вездесущих патрульных кораблей, далеко от греющихся в Средиземном море авианосцев направленных на Северный полюс бессонных локаторов.

После завтрака Ралусин лег спать – теперь была его очередь, а пограничник не привык отказываться от шанса отдохнуть, пусть даже утром. Никогда не знаешь, когда судьба разрешит расслабиться еще раз. Однако вскоре его разбудили негромкие голоса пилотов:

– Командир, впереди наблюдаю заблокированную зону. Кто-то ставит активные помехи.

– Штурман, остаток?

– Восемнадцать тонн.

– Включить систему РЭБ. Поставить шумовые помехи в сантиметровом диапазоне. Сколько нам еще до Исландии?

– Тысяча четыреста.

– Хорошо. Значит, у нас еще и изрядный запас керосина есть.

– Что происходит, товарищ подполковник? – спросил с откидной полки Илья. Слезать он не собирался: все едино, кроме темноты за окнами ничего не разглядишь.

– Не спится майор? – повернул голову командир ракетоносца. – Вот, к Исландии идем. Наши «ИЛ-78М» только до нее дотягивают. Зато, отсюда нам уже одной заправки до дома хватит.

– А помехи?

– С помехами все хорошо. Кто-то из своих встречает. У НАТО неподалеку от Исландии, на Фарерских островах, радиолокационный пост стоит, станция слежения. Но мы с ребятами ее помехами забили, сейчас в этом районе у нее слепое пятно. Так что, увидеть, куда мы идем и с кем встречаемся, НАТОвцы не смогут. А верст через триста мы просто со своими смешаемся, и все, аут. На радарах нашу машину от прочих не отличить, визуально, пока темно, тоже не проверишь, у кого есть звездочки на крыльях, а кто «голый». Через два часа уйдем за Полярный круг, и вокруг Скандинавии в свое воздушное пространство. Там уж точно никому чужому на нас посмотреть не дадут. Как говорят в таких случаях шахматисты: партия.

– Что, так просто?