Присягнувшие Тьме

Он благодарно взглянул на меня и исчез, хлопнув дверью. Нет, решительно священник не был со мной до конца откровенен. Все, что он говорил, было правдой, но о чем-то он постоянно умалчивал.

Я убрал со стола и поставил тарелки и приборы в посудомоечную машину. Нет ничего лучше, чтобы поразмыслить. Я по-прежнему чувствовал, что над фактами витает какая-то высшая сила. Зловещие легенды сыграли свою роль в обоих убийствах – в этом я был уверен. Убийца вдохновлялся ими. Возможно, он даже действовал под влиянием всех этих сказок о демонах и часах…

Приняв в раздевалке дортуара ледяной душ, я собрал сумку, засунув туда свои находки – аудиокассету и книгу о легендах Юра, – и положил все это в багажник машины. Я не исключал, что уезжать мне придется в спешке. В самое ближайшее время Стефан Сарразен силой выставит меня отсюда.

8 часов

Рановато, чтобы звонить по телефону, особенно в воскресенье, но выбора у меня не было. Я обошел вокруг дома священника и закурил, прохаживаясь вдоль бейсбольной площадки.

Первый звонок – Фуко. Никто не отвечает. Ни по мобильному, ни по домашнему телефону. Я попытался дозвониться до Свендсена. То же самое. Проклятье! Что же, я так и буду здесь сидеть со своими вопросами и новыми уликами? Я просмотрел записную книжку, стуча зубами от холода, и позвонил старому знакомому. Три гудка, и мне, наконец, ответили. Узнав мой голос, он рассмеялся:

– Дюрей? Сколько лет, сколько зим! Каким ветром тебя надуло?

– Веду расследование. Сверхсрочно.

– В воскресенье? Как всегда, вне графика.

– Ты можешь мне помочь или нет?

Жак Деми (тезка кинематографиста) был моим однокурсником в Полицейской школе и гением Отдела финансовых расследований. У себя в отделе он получил прозвище Счетчик.

– Слушаю тебя.

– Надо проверить счета одной француженки, которая работала в Швейцарии и погибла в июне. Это возможно?

– Все возможно.

– Даже в воскресенье?

– У компьютеров не бывает выходных. Ее банк во Франции или в Швейцарии?

– Смотри сам.

Я назвал ему фамилию и все данные, которые у меня были.

– Что ты ищешь?

– Она могла регулярно пересылать деньги на один и тот же адрес в течение нескольких лет.

– Кому?

– Вот это я и хочу узнать.

– Дай мне хоть какую-нибудь зацепку.

Я высказал свою гипотезу, для которой не было никаких оснований:

– Может быть, детективному агентству. Частному сыщику.

– Результаты нужны были еще вчера. Я правильно понял?

Я подумал о Стефане Сарразене, который уже наверняка ждал меня в своем кабинете в жандармерии, и подтвердил его догадку.

– Постараюсь все выяснить побыстрее и перезвоню, – ответил Счетчик.

Этот разговор придал мне сил. Их даже хватило для более трудного звонка Лоре Субейра.

– Ты не позвонил вчера, – отозвалась она.

Голос был вялый, заспанный.

– Как он?

– Без перемен.

– А ты?

– Так же.

– Что говорят девочки?

– Спрашивают, когда вернется папа.

Я услышал в трубке шелест простыней и треньканье стакана: я ее разбудил. Наверняка она оглушена снотворным и антидепрессантами.

– Ты сегодня с ними куда-нибудь пойдешь? – рискнул я предположить.

– Куда, по-твоему, я могу с ними пойти? Отведу их к родителям и поеду в больницу.

Молчание. Я мог бы попытаться ее утешить, но не хотелось говорить банальности.

– А как ты? – спросила она. – Дело продвигается?

– Я иду по его следам. В Юра.

– Что ты нашел?

– Пока ничего, но я иду по его следу.

– Ты же видел, куда это его привело…

– Клянусь, я найду объяснение.

Снова тишина. Я слышал ее дыхание. Она казалась отупевшей. Не зная, что сказать, и не придумав ничего лучшего, я прошептал:

– Я тебе еще позвоню. Обещаю.

Когда я отключался, в горле стоял комок. Надо что-то делать, надо искать. Я бросился к машине. Оставалось использовать последний шанс, пока Сарразен в меня не вцепился.

43

Школа находилась в северной части города возле супермаркетов – Леклерка или Лидла – и закусочной «Макдоналдс». На домофоне было две кнопки: «Школа» и «Мадам Бон». Директриса или консьержка? Я нажал на кнопку с именем. Через несколько секунд ответил женский голос. Я представился, назвавшись полицейским. Последовало молчание, потом микрофон каркнул:

– Сейчас выйду.

Мадам Бон выкатилась на крыльцо. Именно выкатилась, потому что она скорее перекатывалась, чем шла. Она весила килограммов сто и в своем пальто из плотной шерсти была похожа на чудовищный фетровый колокол. Могу себе представить, какие прозвища ей давали ученики.

– Я директор школы.

Руки спрятаны в рукава, как принято в Тибете, лицо широкое, слишком сильно накрашенное, в ореоле светлых кудряшек, закрепленных лаком.

– Вы по делу Симонис? – добавила она, поджав губы.

– Да, именно так.

– Мне жаль, но я ничем не могу вам помочь. Манон не училась в нашей школе. Вы не первый, кто так ошибается.

– А где же она училась?

– Не знаю. Может быть, в Морто или в частной школе по ту сторону границы.

Ложь была чрезмерной. Все знали хронологию событий в день убийства, но никто не упоминал, будто из школы в поселок Король пришлось добираться на машине. Я, не отрываясь, смотрел в ее светлые, сильно навыкате, глаза. Она хранила молчание. Я откланялся.

– Простите, что побеспокоил.