Присягнувшие Тьме

— Я из Парижа. Я друг Люка Субейра. Казалось, это успокоило незнакомца. Его серо-зеленые глазки сверкали на солнце.

— Я принял вас за нотариуса. Или за адвоката. В общем, за одного из тех мерзавцев, которые делают деньги на трупах.

— Люк не умер.

— Благодаря мне. — Он почесал затылок. — Меня зовут Филипп, я садовник. Это я его спас.

Я пожал ему руку, всю в травинках и пятнах никотина. От него пахло глиной и холодным пеплом. И еще я почувствовал запах алкоголя — не вина, а скорее кальвадоса или чего-то покрепче — и решил ему подыграть:

— У вас выпить не найдется?

Его лицо сразу замкнулось, и я пожалел о своей хитрости — слишком очевидной. Я вынул пачку «кэмел» и предложил ему. Он отрицательно покачал головой, исподволь продолжая изучать меня. В конце концов, он закурил «житан».

— Рановато для выпивки, — буркнул он. — Разве нет?

— Для меня — нет.

Он хохотнул, вытащил из кармана заржавленную фляжку и протянул мне. Не раздумывая, я сделал большой глоток. Спиртное обожгло, потом тепло разлилось по груди. Садовник наблюдал за моей реакцией. Казалось, он остался доволен и в свою очередь отхлебнул из фляжки. Прищелкнув языком, он убрал сивуху в карман.

— Что вы хотите узнать?

— Мне нужны подробности.

Филипп вздохнул, пошел к воде и уселся на старый сухой ствол. Я подошел поближе. В морозном воздухе звенели птичьи голоса.

— Я очень любил месье Субейра. Не могу взять в толк, что на него нашло.

Я прислонился к стоящему рядом дереву.

— Вы здесь работаете каждый день?

— Только по понедельникам и вторникам. Сегодня я пришел как всегда. Мне ничего не сказали.

— Расскажите, как все было.

Он сунул руку в карман, вынул фляжку и протянул мне. Я отказался. Тогда он отхлебнул сам.

— Я подошел к реке и сразу его заметил, нырнул и вытащил на берег. Река здесь неглубокая.

— В каком месте это произошло?

— Да вот в этом самом. В нескольких метрах от шлюза. Я позвонил жандармам. Они были здесь уже через несколько минут. Одна минута все решила. Если бы я пришел минутой позже, его бы унесло течением и я бы ничего не увидел.

Я посмотрел на водную гладь — она была совершенно неподвижна.

— Вы говорите — течение?

— Сейчас его нет, потому что шлюз закрыт.

— А вчера он был открыт?

— Месье Субейра его и открыл. Он все предусмотрел. Наверное, хотел, чтобы его унесло…

— Мне сказали, что на нем был груз из камней.

— Мне было чертовски трудно его вытаскивать. Все потому, что он привязал к поясу строительные блоки.

— Как же он это сделал?

Филипп поднялся.

— Пошли со мной.

Он направился к живой изгороди. В глубине сада стоял почерневший сарай, втиснутый между подлеском и рядом подстриженных деревьев. У деревянной стены под пластиковым навесом были сложены поленья. Мой проводник плечом распахнул дверь и отошел в сторону, чтобы я мог заглянуть внутрь.

— В последние выходные месье Субейра попросил меня перенести сюда старые строительные блоки, которые валялись с незапамятных времен на другом берегу реки. Он даже попросил распилить пополам несколько штук. Я тогда не понял, для чего. Теперь-то знаю: он хотел сделать из них груз. Он заранее рассчитал такой груз, который ему был нужен, чтобы тело унесло течением.

Я бросил взгляд на дверной проем и не стал заходить. Пора было признать тот факт, что Люк хотел покончить с собой. Потрясенный, я отошел от двери.

— Как он закрепил камни?

— С помощью железной проволоки, он согнул ее втрое — для крепости. Получилось вроде свинцового пояса, как у ныряльщиков.

Я глубоко вдохнул холодный воздух. Живот скрутили мучительные спазмы. От голода, самогона и отчаяния. Что случилось с Люком? Что же такое он обнаружил, из-за чего хотел покончить с собой? Оставить семью и предать свою веру?

Садовник закрыл дверь и спросил:

— Он ваш друг, так?

— Мой лучший друг, — ответил я с отсутствующим видом.

— Вы не приметили, что он вроде не в себе?

— Нет.

Я не осмелился признаться этому незнакомому человеку, что я не говорил с Люком — не говорил по душам — вот уже несколько месяцев, несмотря на то что нас разделял всего один этаж. В завершение я спросил на всякий случай:

— Больше ничего странного вы не заметили? Я хочу сказать: когда вытаскивали тело.

Человек в черном сощурил зеленые глазки. Казалось, его опять обуревают сомнения.

— Вам не говорили про образок?

— Нет.

Садовник приблизился. Он явно оценивал мое удивление. Приняв решение, прошептал мне на ухо:

— В правой руке у него был образок. Так мне показалось. Я увидел только цепочку, которую он сжимал в кулаке.

Итак, бросаясь в воду, Люк что-то держал в руке. Амулет? Нет, Люка нельзя назвать суеверным. Садовник снова протянул мне фляжку, насмешливо улыбаясь беззубым ртом:

— Признайтесь. У лучшего друга от вас было многовато секретов, ведь так?

7

Больница в Шартре, также носившая название Отель-Дье, возвышалась в глубине двора, покрытого черными лужами и подрезанными деревьями. Кремово-коричневое здание напоминало пирожное с шоколадными полосками. Я не стал подниматься по двойной внешней лестнице, ведущей сразу на второй этаж, а прошел на первый.