Прислуга

Если у вас есть дочь, возможно, вы переедете к ней. Она тоже работает в белой семье. Но через несколько дней дочь возвращается домой с новостью: «Мама, меня выгнали». Она напугана, не понимает, за что. И вам приходится объяснить, что все это из-за вас.

Хорошо хоть у ее мужа есть работа. По крайней мере, будет чем кормить ребенка.

Но потом увольняют и мужа. Еще один крошечный острый блестящий инструмент.

Они кричат, плачут, обвиняют вас, спрашивают, зачем вы это сделали. А вы даже не можете вспомнить зачем. Проходят недели, и ничего – ни работы, ни денег, ни дома.

Вы надеетесь, что наконец уже все, она удовлетворена, готова забыть. Но глубокой ночью раздается стук в дверь. Нет, это не белая леди. Она никогда не делает таких вещей самолично. Но когда кошмар все же происходит – пожар, или нападение, или избиение, – вы осознаете то, что на самом деле знали всю жизнь. Белая леди никогда ничего не забывает.

И не остановится до самой вашей смерти.

На следующее утро к дому мисс Лифолт подъезжает «кадиллак» мисс Скитер. У меня в руках сырой цыпленок, плита разожжена, Мэй Мобли хнычет, потому что до смерти проголодалась, но я не могу больше терпеть. Иду в столовую, прямо с грязными руками.

Мисс Скитер расспрашивает мисс Лифолт про барышень, которые работают в комитете, а мисс Лифолт объясняет:

– Глава комитета по выпечке – Эйлин.

А мисс Скитер возражает:

– Но председатель комитета – Роксанна.

А мисс Лифолт говорит:

– Нет, помощник председателя – Роксанна, а Эйлин – глава.

И так меня взбесили эти разговоры про выпечку, что просто готова ткнуть мисс Скитер под ребра своим измазанным пальцем, но все-таки хватает ума понять, что уж лучше не перебивать их. Но они про сумку ни полслова.

Не успеваю я глазом моргнуть, как мисс Скитер и след простыл.

Господи.

Вечером, после ужина, мы с тараканом играем в гляделки по разным концам кухни. Он здоровенный, дюйма полтора. И черный. Чернее меня. Стрекочет своими крылышками. Я держу тапок наготове.

Звонит телефон, мы оба от неожиданности подскакиваем.

– Привет, Эйбилин, – говорит мисс Скитер. Слышно, как хлопает дверь. – Простите, что звоню так поздно.

– Как же я рада, что вы позвонили, – выдыхаю я.

– Я просто хотела спросить, нет ли… новостей. От других горничных, я имею в виду.

Голос у мисс Скитер странный. Сдавленный какой-то. В последнее время она сияет, как светлячок, потому что влюбилась. Сердце у меня бьется все быстрее. Но я все же не задаю сразу главный вопрос. Даже не знаю почему.

– Я спросила Корин, что работает у Кули. Она говорит – нет. Потом еще Ронду и сестру Ронды, которая у Миллеров… но обе тоже отказались.

– А Юл Мэй? Вы с ней… разговаривали в последнее время?

А вдруг мисс Скитер ведет себя странно именно из-за этого? Я ведь ее обманула. Месяц назад сказала, что спрашивала Юл Мэй, а на самом-то деле не спрашивала. И не потому, что плохо знаю Юл Мэй, а потому, что она работает на мисс Хилли Холбрук. А все, что связано с этим именем, меня пугает.

– В последнее время – нет. Может… я еще раз попробую, – вру я и сама себя ненавижу за это.

– Эйбилин, – говорит вдруг дрожащим голоском мисс Скитер. – Я должна рассказать вам кое-что.

И замолкает. Знаете, бывает жуткая такая тишина, перед первыми каплями дождя.

– Что случилось, мисс Скитер?

– Я… забыла свою сумку. В Лиге. А Хилли ее нашла.

Прищуриваюсь, как будто не расслышала.

– Красную?

Она молчит.

– О… Боже правый. – Вот теперь все ясно.

– Рассказы были в потайном кармане. В другом отделении, застегнутом. Думаю, она видела только «Законы Джима Кроу», брошюру… я взяла в библиотеке, но… не могу утверждать наверняка.

– О, мисс Скитер, – только и могу произнести я.

Помоги мне, Господи. И помоги, Господи, Минни…

– Я понимаю, понимаю. – Мисс Скитер начинает рыдать в трубку.

– Ладно, ладно, довольно. – Это случайность, убеждаю я себя, стараясь подавить гнев. Что толку бранить ее, все равно лучше не станет.

Но все же…

– Эйбилин, я так виновата.

Несколько секунд не слышу ничего, кроме стука собственного сердца. Медленно и осторожно мозг принимается перебирать факты – что она рассказала и что я узнала сама.

– Когда это произошло?

– Три дня назад. Я сначала хотела разузнать, что ей известно, прежде чем сообщать вам.

– Вы разговаривали с мисс Хилли?

– Несколько секунд, когда забирала сумку. Но я поговорила с Элизабет, и Лу-Анн, и еще с четырьмя девушками, которые хорошо знакомы с Хилли. Никто ничего об этом не знает. Поэтому… поэтому я и спросила про Юл Мэй, – признается она. – Может, она ненароком что-нибудь слышала.

Тяжело вздыхаю, уж больно неохота ей рассказывать. Но делать нечего.

– Я слышала. Вчера. Мисс Хилли разговаривала об этом с мисс Лифолт.

Мисс Скитер молчит. А мне уже кажется, что сейчас в мое окно влетит кирпич.

– Она говорила насчет того, что мистер Холбрук участвует в выборах и что вы поддерживаете цветных, и сказала, что… кое-что прочла. – Произношу это вслух и чувствую, как меня охватывает дрожь. Но продолжаю крепко сжимать тапок.