Прислуга

– Ты совершенно не умеешь выбирать приличную прислугу, Элизабет. Это ее обязанность научить Мэй Мобли хорошим манерам.

– Согласна, мама. Мы займемся этим.

– Нельзя нанимать кого попало и просто надеяться на удачу.

Чуть позже готовлю Малышке сэндвич с той самой ветчиной, для которой мисс Фредерикс чересчур изысканна. Но Мэй Мобли отодвигает еду, попробовав только кусочек.

– Мне плохо. Голыско болит, Эйби.

Я понимаю, что это за «голыско», и знаю, как его вылечить. У Малышки сенная лихорадка. Даю ей чашку горячей воды с медом, добавляю туда немножко лимона. Но что ей больше всего нужно, так это сказка, чтобы уснуть. Беру малютку на руки. Ох, да она подросла. Скоро исполнится три годика, плотная и круглая, как тыковка.

Каждый день мы с Малышкой перед дневным сном усаживаемся в кресло-качалку. Каждый день я повторяю: «Ты добрая, ты умная, ты важный человек». Но девочка растет, и скоро этих слов будет недостаточно.

– Эйби? Почитаешь сказку?

Перебираю книжки, смотрю, что бы ей почитать. «Любопытного Джорджа» она не хочет слушать. «Маленький цыпленок» и «Мадлен» тоже не годятся.

Некоторое время мы просто так качаемся в кресле. Мэй Мобли прижимается головкой к моей униформе. Мы смотрим, как капли дождя падают в воду, оставшуюся в зеленом бассейне. Я молюсь за Мирли Эверс – хорошо, что я работала и не пошла на похороны. Думаю о том, как ее десятилетний сынишка – мне рассказали люди – тихонько плакал во время всей церемонии. Покачиваюсь в кресле и молюсь, и мне так грустно, и не понимаю, что вдруг на меня находит. Слова льются сами собой.

– Жили как-то две маленькие девочки, – начинаю рассказывать я. – Одна девочка – с черной кожей, а другая – с белой.

Мэй Мобли поднимает голову, внимательно слушает.

– Маленькая черная девочка говорит белой: «Почему это твоя кожа такая светлая?» А белая девочка отвечает: «Не знаю. А почему твоя кожа такая черная? Что бы это значило?» Но ни одна из них этого не знала. Тогда белая девочка и говорит: «Что ж, давай сравним. У тебя есть волосы, и у меня есть волосы».

Легонько взъерошиваю волосики Мэй Мобли.

– Маленькая черная девочка говорит: «У меня есть нос, и у тебя есть нос».

Потихоньку тяну Малышку за крошечный носик. Она протягивает ручонку и проделывает такую же штуку со мной.

– Маленькая белая девочка говорит: «У меня на ногах пальчики, и у тебя пальчики».

Перебираю пальчики на ножках Мэй Мобли, но она до моих дотянуться не может, потому что я в белых рабочих туфлях.

– «Значит, мы одинаковые. Просто разного цвета», – сказала маленькая черная девочка. Маленькая белая девочка согласилась, и они подружились. Вот и сказке конец.

Малышка молча смотрит на меня. Господи, ну и дурацкую же сказку я рассказала. Никакого смысла, никакого сюжета. Но Мэй Мобли улыбается и просит:

– Расскажи снова.

Приходится повторить. После четвертого раза она засыпает. А я шепчу:

– В следующий раз я расскажу тебе сказку получше.

– У нас что, нет других полотенец, Эйбилин? Не можем же мы взять с собой это старое тряпье, да я сгорю со стыда. Ладно, вот это вроде ничего.

Мисс Лифолт нервничает. Они с мистером Лифолтом не посещают ни один спортивный клуб, даже самый популярный бассейн «Броадмур». А сегодня утром позвонила мисс Хилли и спросила, не хочет ли она с Малышкой сходить в бассейн в «Джексон кантри клаб», а таких приглашений мисс Лифолт прежде не получала, ну если только раз или два. Пожалуй, даже я там чаще бывала, чем она.

Наличными деньгами там платить нельзя, вы должны быть членом клуба, и все записывают на ваш счет, а уж что я точно знаю насчет мисс Хилли, так это то, что она не любит платить за других. Наверное, с ней вместе в «Кантри клаб» идут и другие дамы, у которых тоже есть членские карточки.

Про сумку мы так ничего и не слыхали. И уже целых пять дней не видели мисс Хилли. И даже мисс Скитер с ней не встречалась, что гораздо хуже. Они ведь с ней лучшие подружки. Мисс Скитер вчера принесла первую главу про Минни. Мисс Уолтер, конечно, была не сахар, и если мисс Хилли увидела что-то насчет нее, не представляю, что с нами будет. Надеюсь, мисс Скитер не испугается настолько, что даже не расскажет мне, если услышит что-нибудь новенькое.

Надеваю на Малышку желтый купальник.

– И смотри не снимай лифчик. В клубном бассейне запрещено купаться голеньким деткам. (А также неграм и евреям. Я как-то работала у Голдманов. Евреи Джексона плавают в «Колониальном клубе», а негры – в озере Мэй.)

Готовлю для Малышки сэндвич с арахисовым маслом, и тут звонит телефон.

– Резиденция мисс Лифолт.

– Эйбилин, привет, это Скитер. Элизабет дома?

– Здрасьте, мисс Скитер… – Собираюсь было протянуть трубку мисс Лифолт, но та вдруг машет руками, отрицательно качает головой и одними губами произносит: «Нет. Скажи, что меня нет». – Она… она ушла, мисс Скитер, – произношу вслух ложь мисс Лифолт, глядя ей прямо в глаза.

Ничего не понимаю. Мисс Скитер – член клуба, ее вполне можно было пригласить с собой.