Приспособленцы

Молодой магистр, который ещё ни разу в жизни не публиковался, подходит к закреплённому за ним научному руководителю с вопросом "а как публиковаться? А где?". Ведь его обязывают публиковаться, это обязательное условие обучения. Кандидат наук, закреплённый за магистром, который зачастую самостоятельно диссертацию написал единожды в жизни, и то, чтобы защититься, предлагает придумать и написать статью, а он её отредактирует и поможет в публикации. Но, за это он станет соавтором. Он скажет что это надо для кафедры и так статья пойдёт в общей зачёт и бла-бла-бла… Студенту деваться некуда, и он работает за себя и того парня...

Так кандидат странных наук поднимает свой статус в научном сообществе. И именно поэтому отцом ядерной бомбы считается Роберт Оппенгеймер. Хотя к её матери ходил Игорь Курчатов. Но Курчатову по статусу тогда было неположенное быть батей.

Научному руководителю мало быть соавтором, еще необходимо что бы эти статьи использовались. Засветились ещё где-то. Так в последней графе каждой публикации в разделе "используемая литература" появляются ссылки на предыдущие статьи, где наш кандидат наук был соавтором. Так он растёт до доктора, мало что понимая в своей науке. И так наука становится странной...

IIIIIIIII

IIIIIIIII

Проснулся я в хорошем расположении духа. Может подействовал сеанс гипноза, может работа разгрузила мою нервную систему, а может помог «амитриптилин», который продаётся строго по рецепту и на авито. Мне его прямо домой привезли. Так или иначе, проснулся я в хорошем расположении духа, что не могло не радовать. Я вышел из комнаты и понял – ванная занята Круглым. Эйприл сидела за столом на своём привычном месте и как всегда ковыряла телефон, а из ванной доносился звук струящейся воды. Эйприл похожа на подростка, чьё тело ещё не потрепало временем, но уже сгорбило под тяжестью телефона.

– Бодрое утро – обращаюсь я к Храпунцыль.

– Доброе – отвечает мне сопливая и дарит улыбку.

– Что там ковыряешь?

– Да тут у твоих психов из «товарищей по несчастью» есть группа потерявших память.

Я уже понимаю к чему это и Эйприл подтверждает мои мысли словами:

– Из этого можно выжить деньги.

Айвенго выходит из ванной, как человек, задуманный богом большим и могучим. Гераклом для сворачивания гор. Но его божественное тело не выдержало фастфуда с быстрыми углеводами, земного притяжения и потекло вниз, образуя волны. Там, где были задуманы груди в два аршина в обхвате, способные оторвать ковш от экскаватора, теперь две почтальонские сумки с пуговкой-соском в самом низу. Словно он из мороженого и растаял на солнце. Или попал под кислотный дождь и начал плавиться. Или ему сто девяноста семь лет и это естественная дряхлость организма. А трусов по-прежнему не видно. Трусы под сумкой кенгуру, которая оторвалась и свисла с пояса. Стала похожа на кожаный фартук.

Толстый распластал свою тушу на диване и стал что-то чиркать в тетради. Я подошёл сзади, заглянул и ахуел…

Кольщик, наколи мне всё подряд,

Крест немецкий, рядом кошку с тапками,

Светофор и трёх солдатов в ряд,

Принтер, флэшку, документы с папками.

Наколи на жопе кенгуру,

И велосипед с большими фарами,

На плече набей певца Шуру,

Рядом октябрят, стоящих парами.

Если места хватит- накали,

Дом с трубой, тарелку супа полную,

Телевизор и троих косуль,

Чтобы навсегда меня запомнили!

Ты набей мне творог и кларнет,

Буратино с Чиполино в валенках,