Приспособленцы

Толстый обладает природной харизмой и поэтому диалог ведёт он. Моя харизма сильней, но требует алкоголя допинга, поэтому я шароёблюсь по квартире. Айвенго на кухне объясняет женщине, за что такая сумма. Он раскладывает её по полочкам за каждый этап. За катафалк, который нарасхват и задрал ценник; за четыре крота, которые сначала выкапывают двухметровую яму, а потом закапывают; за юриста, который будет бегать по всем инстанциям как в жопу ужаленный. В общем конкретно вкручивает ей хуй в ухо, ведь всё это бесплатно. Мы лишь дадим немного денег бесплатному юристу, что бы он и вправду побегал. И чуть-чуть отслюнявим труповозке, чтобы забрал нашего жмурика вне очереди; он и вправду на расхвати.

Обнаружив труп, после того как сойдёт ступор, люди звонят в скорую. Бывает, что сначала звонят в полицию, но те объясняют, что в первую очередь нужно позвонить в скорою, что так положено и они не могут приехать раньше скорой согласно протоколу.

Пока круглый работает языком, я работаю руками. Во рту у деда золотой мост. Чтобы его увидеть, нужно раздвинуть его холодные синие губы и как-то разжать окоченевшую челюсть. Женщина – его жена – этого делать не станет и поэтому не спалит его пропажи. Я достаю раскладные плоскогубцы «Mossy Oka» за полтора Ка по скидке с Али Экспресс и расшатываю это прикипевшее за годы жизни золото. Золото нынче дорогое. Оно же билет в рай.

Скорая принимает вызов и доводит до сведения что теперь нужно уведомить полицию. Дальше диспетчер скорой, который только что принял вызов о смерти супруга Людмилы Викторовны, отправляет СМС рассылку с адресом и номером телефона вдовы могильщикам. Те в свою очередь пришлют ответное СМС с N-ной суммой денег. Откат. Плата за информацию. Могильщиков много, очень много, и сумма набегает приличная. Достаточная для того, чтобы нассать на собственное достоинство, честь и совесть и обречь и без того бедную вдову на волны набегающих беспринципных пидарасов.

Я расшатываю коронку, а изо рта у деда смердит. Он перед инфарктом ел щи, и теперь капуста бродит в его потрохах и выходит через оба прохода газом. К этому нельзя привыкнуть, так что я натягиваю больничную маску, пропитанную лавандовым маслом. Почему именно лавандовым? Потому что именно оно было у Эйприл. А так можно любое.

Килокалории Киры – диспетчера скорой, что у нас на довольствие – не обладают высокой социальной ответственность и угрызениями совести. Они задорно трясутся, когда Айвенго хлопает их хозяйке по заднице, и кокетливо собирают медицинский халат в своих складках, оголяя корму секс бомбы. Помимо того, что у Киры чудный голос, она способна заглотить по самые яйца, спрятать банан в собственном горле; но я лично не проверял, всё со слов Круглого.

На пальце трупа обручальное кольцо. Сейчас я не могу его снять, хозяйка заметит. Так что оно достанется кротам в качестве бонуса за труды. Всё, что на виду, смогут стащить только кроты перед самой закопкой. Двое из них спустятся в могилу чтобы закрыть гроб, и пока один из них закрывает крышку у второго будет пара секунд чтобы снять кольцо. Он оторвёт его вместе с пальцем, если оно сразу не слезет. Оторвёт вместе с пальцем и бросит в карман своей фуфайке, а крови не будет, у трупов кровь не идёт.

У нас с Кирой особый договор. Толстый отработал его через постель. Когда на дежурстве Кире поступает звонок о смерти, она в ответ в первую очередь называет своим чудным голоском ФИО Чупачупса и говорит что это гос. служащий, который поможет по всем вопросам, и его надо впустить в квартиру. Говорит что всех остальных надо гнать поганой метлой; что все остальные – «могильщики». За это Айвенго трахает её высококалорийный зад, покрытый апельсиновой коркой, которая пробивается своими шершавыми бугорками даже через трусы и халат. Целлюлит. Толстый трахает её целлюлитные килокалории, а я перевожу пять тысяч с каждого клиента.

В кармане мёртвого мужа Людмилы Викторовны несколько купюр, они ему больше не пригодятся. Я забираю их и слышу из кухни:

– А могильщики не могут вынести гроб? Их же как раз четверо.

– Нет Людмила Викторовна. Эти парни не опрятны и выглядят не подобающе. Вы же не хотите, чтобы вашего уважаемого супруга в последний путь провожали чуханы в фуфайках? Выносить гроб будут аккуратные, прилично одетые специальные сопровождающие.

– Им тоже нужно заплатить?

Это значит что время у меня ещё есть. Прошвырнусь по комнате. В румынской шкаф-стенке советский сервиз из белого фарфора. В сахарнице я нашёл свёрток денег. Вот как раз он скорей всего и отложен на похороны, его пропажу вдова обнаружит уже сейчас. Не беру. В супнице бижутерия и разбитые часы «Заря». Этот хлам не толкнёшь, можно не пачкаться. В соуснице золотые серёжки. На одной из них сломана застёжка. Вот их возьму. Хозяйка точно не захочет сегодня-завтра одеть их из-за сломанной застёжки. Толстый специально повышает голос и говорит:

– Ну, пройдёмте тогда в комнату.

Я заметаю следы и подхожу к трупу.

– Ты закончил с замерами? – Спрашивает у меня Круглый.

– Уже почти – отвечаю я и достаю из кармана рулетку.