Пристань Мертвого Дома

Женщина подняла глаза к потолку. Он кивнул и пошел вверх. Угрюмая заняла самую большую комнату второго этажа, своего рода новый штаб. У двери он услышал шорох быстрых шагов и звуки ударов, но не встревожился, давно привыкнув к ее манере постоянно тренироваться.

Он постучал. Дверь вскоре приотворилась, госпожа Грюмсюрет выглянула наружу. Короткие волосы и синее лицо лоснилось от пота, упругая грудь вздымалась под мокрой рубашкой.

Поняв, что это он, она отвернулась и ушла назад.

Он вошел, закрыв дверь. Комната была почти пуста, в середине виднелся столб для упражнений — черное дерево, покрытое вмятинами, насечками и зазубринами. Лишь матрацы у стены говорили, что здесь живут люди. Угрюмая вернулась к высокому столбу, практикуясь в ножевых выпадах.

— Меня назначили рулевым, — доложил он.

— Хорошо. Мы найдем, на что использовать деньги.

Моряк привалился к стене. — Это точно. Внизу ни души.

Она оценивающе глянула на него. Годы совместных походов позволяли им общаться откровенно. — Что случилось?

— Арко желает знать, почему мы не обрушили дом Геффена ему на голову. Я надеюсь, мы задумали нечто более тонкое?

Она ударила по столбу правой, потом левой ногой, почти на уровне лица. Босая стопа двигалась так быстро, что казалась размытой; однако контроль движений был столь точным, что подошва едва касалась дерева. — Нам не нужно внимание Мока, — пояснила беглая принцесса. — Не нужно, чтобы проклятые малазане объединились против нас. И… я жду корабль.

Он кивнул себе под нос. — Встретил одного из так называемых хозяев. Вы… ты потому так упорно тренируешься?

Она мрачно глянула через плечо: — А ты вооружись получше. Ты теперь нянька.

Он скривился. — Суп у него сносный, но я с радостью съел бы чего… Как нянька? О чем ты?

— Наш наниматель, тот, что зовет себя магом, имеет привычку бродить где угодно. За ним нужно присмотреть.

Картерон выпрямился. — Он взаправдашний маг? Или просто хвастун?

Угрюмая закончила серию упражнений. Он заметил: повисшие по бокам руки покраснели и покрылись ссадинами. Голова чуть опустилась в раздумье. — Знаешь, я сама точно не понимаю. Но если он не сумеет, вернемся к старому плану.

— Ограбим хозяев и купим корыто.

Женщина слизнула кровь с царапины, осмотрела край ладони. — У него две недели. Свободен.

Картерон отдал честь. — Слушаюсь.

* * *

В зале он уселся рядом с Хаул и Зубоскалом, впитывая новости. Как и прежде, друзья звали его Сухарем, а не Картероном, тогда как брат оставался Арко. Он не помнил, откуда это повелось — может, чем короче имя, тем проще выкрикнуть его в бою и буре? Итак, они установили контроль над рядом складов и лавок, и теперь вся работа заключалась в защите зданий от поджогов и разрушения.

— Не по нам работенка, — пожаловался он Хаул.

— И не говори, — поддакнула она, оседая в кресле.

Да, говорить было нечего. Усталость колдуньи была очевидной: круги у запавших глаз, плохо расчесанные немытые волосы. Ладони, потрескавшиеся и натруженные, беспрестанно постукивали по столешнице. Он следил за ними, думая: "Нервы?"

— Тебя тревожат местные таланты? — спросил он наконец.

Женщина коротко, недовольно фыркнула. — Да и нет. У Геффена никого нет — но на треклятом острове я ощущаю людей с великой силой. Они не вовлечены, но я чувствую их. Спина так и чешется.

Зубоскал потянулся и ласково взяв колдунью за руки, успокаивая. Хаул протяжно вздохнула, опуская плечи.

— А наш маг-наниматель? Он настоящий?

Женщина кивнула: — Уж точно. У него есть доступ к чему-то. Но не знаю, к чему. Так или иначе, это жестко. Каждый раз, когда он поднимает свой Садок, мне — любой маг должен чувствовать себя так же — мне словно вбивают гвозди в голову. Совсем нехорошо. Однажды у меня кровь пошла носом.

Картерон взял кусок хлеба, постучал по столу. Тверже камня. Кивнул Хаул: — Хорошо. Что с Амероном и Ноком? Есть вести?

— Прячутся в траве, — сказал Зубоскал своим мягким голосом — потрясающий контраст с таким грубым и покрытым шрамами лицом. Он не отрывал глаз от Хаул. — Но не думаю, что они найдут помощь на острове. По мне, все власть имущие сочли дело законченным.

Хоул горько кивнула, и Картерону пришлось согласиться с общим мнением. Грюмсюрет не найти поддержки и финансов на Напах.

Зубоскал чуть заметно склонил голову, бормоча: — Только упомяни нанимателя…

Картерон оглянулся. Похожий на гнома недомерок спустился по лестнице, направляясь к выходу. Черный, как всякий дальхонезец, сморщенный и седовласый, хотя шагает по-юношески бодро; в руке качается короткая трость.

— Куда изволите идти? — крикнул Картерон.

Словно пойманный на преступлении, странный тип застыл, не опустив ноги. Оглянулся, воздев седые и толстые, будто две гусеницы, брови. — Как… иду немного прохладиться. Полезно для… здоровья. Вот и всё.

Картерон отвел взгляд — Не сегодня. Ночью мы должны затаиться. Ночные туманы вредны для здоровья, особенно вашего.

Ответом стал звук закрывающейся двери. Зубоскал тоже поднял бровь. — Получил, Сухарь.