Пристанище для уходящих. Книга первая. Облик неизбежности

Мир съежился до одной точки. В голове крутился последний разговор с Келли. Неужели она знала, на что идет, и предполагала, что не выберется?

– Но они убили Келли! Так просто. А если Виктор прикажет убить кого-то еще? И все из-за меня?

Голос мне больше не подчинялся, меня затрясло, я попыталась сжать челюсти, но дрожь перешла на скулы и плечи. Наверное, это и называется истерикой. Меня накрыл ужас, когда я поняла, что все это время мы с Келли находились в опасности.

Отец пытался сохранить самообладание и выдержку, но был слишком расстроен и напуган моей реакцией. Переживая смятение, он не знал, что делать. Я сама не знала. Я вцепилась ему в плечи и продолжала неразборчиво бормотать про Келли, убийства, опасность для Ника и его семьи. Через меня прошла волна отвращения. Это было настолько не к месту, что я невольно потянулась за ней, чтобы понять истоки. Ну, конечно! Отец ненавидит себя. За то, что позволил мне оказаться в такой ситуации; за то, что оставил в наследство опасность и смерть.

Я замотала головой, пытаясь что-нибудь сказать, но язык не слушался.

И в этот момент он сдался. Бастион самообладания, который он удерживал из последних сил, рухнул. Он прижал к себе так крепко, так яростно, как будто меня вырывали из его рук. Боль, сопереживание, тоска затопили меня. Волна гнева, чувства вины и стыда вывернули наизнанку. Бессилие и негодование стали общими.

Меня коснулось чувство похожее на то, какое Келли испытала во время нашего последнего разговора, что-то глубокое и непостижимое. Я опять не успела разобраться, что это, как оно ускользнуло.

Сквозь туманную пелену я чувствовала, что отец понимает все мои страхи и разделяет их. Так мы и стояли. Я рыдала у него на груди, он обнимал меня и утешал. Слова не доходили до сознания, только гудение, но я сосредоточилась на интонациях и неуловимом запахе отца, который тоже казался смутно знакомым. Словно он уже обнимал меня когда-то, словно это уже было. Целительная сила сопереживания и принятия помогли прийти в себя. В конце концов, я снова оказалась на диване, а отец, сидя рядом, рассказывал о том, как он решился отдать меня Келли, чтобы спрятать, и та уехала в неизвестном направлении.

Все это нелегко ему давалось, его самобичевания снова задели меня мощной волной. Я была так опустошена, что любая эмоция вызывала звенящую боль во всем теле. Я инстинктивно отодвинулась, успев ощутить обиду и досаду. Но мне требовался перерыв, как птице, попавшей в шторм, нужно время, чтобы восстановить силы.

– Ты хочешь остаться одна? – жестко спросил он.

Теперь, без физического контакта, когда я больше не чувствовала его эмоций, он снова казался собранным и спокойным, каким и виделся вначале. Его голос звучал напряженно, но сейчас я была не в состоянии думать о причинах. Я просто кивнула, хотя понимала, что, скорее всего, причиню ему этим боль.

Он ничего не сказал, просто встал и вышел.

Тепло его рук все еще оставалось со мной. Я продолжала чувствовать его физическое присутствие. Вторгшись в личное пространство, перевернув с ног на голову все представления о реальности, изменив душевное состояние, этот человек неожиданно стал значительной частью моей жизни. Я попыталась понять, что это значит.

Сомнения и неуверенность навалились тяжким грузом. Словно Вселенная решила посмеяться и представила доказательства того, что мое существование сплошное недоразумение. Одно мое появление на свет лишило покоя кучу народа. Но я никто! Я ничего собой не представляю. Просто маленькая испуганная девочка, которая только и умеет, что оставаться одной. Как мне защититься и спрятаться? И нужно ли это вообще делать? Разве моя жизнь чего-то стоит? Разве я имею значение?

Но кто-то ненавидит меня так сильно, что хочет убить. И Келли умерла из-за меня. Картинка, где вместо Рыжего я сама направляю пистолет на Келли и спускаю курок, встала перед глазами так ясно, что я даже вздрогнула, словно услышала выстрел. Я – убийца.

Глава 5

Эксцентричность Келли обрела смысл – домашнее обучение, неожиданные отъезды, месяцы в лесу без воды и связи, назначение точек встречи и путей отхода, резкие смены планов. Меня муштровали, чтобы я могла выбраться сама. С той секунды, как Келли решилась увезти и спрятать меня, обстоятельства вынуждали ее постоянно быть начеку. Люди Виктора могли найти и убить нас в любой момент. И они нашли. Только Келли отдала жизнь, чтобы я могла сбежать. А если бы я была еще слишком маленькой?

Не знаю, сколько я сидела, переосмысливая свою жизнь, все слова и поступки Келли, пытаясь прояснить расплывчатые воспоминания детства, но когда подняла глаза, чтобы снова увидеть дневной свет, оказалось, что солнце уже перевалило зенит. У солнца всегда есть курс и предназначение. А что есть у меня? Сомнительная семейная история и незнакомец, обещавший меня защищать? И что за глупость с троном? Конечно, я тоже откажусь.