Пристав Дерябин

- Не виноват ли, нечаянно, конечно, и я отчасти в его смерти? Ведь мог бы я не так сразу и не так резко отказаться от дела его сына, но кто-то меня ожесточил как раз перед этим... А кто еще, как не пристав третьей части Дерябин. Это он мне наговорил всего и о сыне и об отце тоже... Не зазови меня тогда к себе Дерябин, я бы не был так откровенен со стариком, и, может быть, у него обошлось бы, а? Острый период его переживаний прошел бы, для этого времени было бы довольно: ведь когда-то еще начался бы судебный процесс?.. Старик искал у меня хоть какой-нибудь поддержки, а я, выходит, его безжалостно оттолкнул! Скверно вышло с моей стороны.

Неонила Лаврентьевна своими доводами не могла его успокоить даже и после похорон старика Красовицкого: он был возмущен тем, что следователь опечатал его квартиру, чтобы в ней произвести обыск.

А дней через десять после этих похорон Кашнев узнал, что в городе сделала остановку в своем путешествии в Петербург греческая королева с большою свитою.

О том, что она пожелала остановиться здесь с тем, чтобы подкрепиться обедом, заранее, конечно, был извещен губернатор, но всего только за четыре часа; обед же должен был быть сооружен не где-нибудь в ресторане, что особа царствующего в Греции дома могла бы счесть для себя унизительным, а только в губернаторском доме. И вот тут-то, когда и полицмейстер и сам губернатор оказались в большом затруднении, выручил их не кто иной, как новый пристав третьей части Дерябин.

Он, самый представительный из всех чинов полиции, - оказался и самым распорядительным. Хотя и недавно попал в Симферополь, все-таки нашел способы в вечерние часы достать провизию и поваров, чтобы приготовить обед вовремя и на славу. А главное, обед обошелся не так дорого, как думали все, считая глазами огромную свиту королевы. За проявление таких хозяйственных талантов губернатор потом, усадив в вагон королеву, при всех благодарил Дерябина.

Как-то в середине ноября Кашнев, проходя по скверу, ведущему к вокзалу, увидел кавалькаду из трех парных извозчиков, причем в фаэтонах разместились одни только чины полиции. В первом фаэтоне сидел сияющий, как именинник, Дерябин.

Охваченный радостной догадкой, Кашнев, хотя шел от вокзала к себе домой, повернул обратно.

Стараясь быть как можно незаметнее, затеряться от зорких глаз Дерябина в толпе, Кашнев вскоре убедился в том, что догадка его оказалась верна: сослуживцы провожали пристава третьей части, получившего перевод в столичную полицию: об этом говорили с рюмками в руках за столом, об этом говорила и публика на вокзале.

Это событие решил отпраздновать и Кашнев. По дороге домой он купил бутылку вина и, садясь обедать, поставил ее, к удивлению жены и тещи, на стол весьма торжественно и, непривычно для них, радостно улыбаясь.

- Что такое случилось с тобою, Митя? - спросила Неонила Лаврентьевна.

- Оправдали кого-то в суде после вашей речи? - спросила Алевтина Петровна.

- Нет, сегодня я не был в суде и не выступал с речью, - весь лучась, сказал Кашнев. - Я был на вокзале и видел там, что моя судьба, мой злой рок, пристав Дерябин уезжает в Петербург, откуда, надеюсь, никаких злостных бумажек обо мне писать не будет!

1910, 1956 гг.

ПРИМЕЧАНИЯ

Пристав Дерябин. Повесть напечатана впервые в альманахе издательства "Шиповник", книга 14, 1911 год. Вошла в шестой том собрания сочинений С.Н.Сергеева-Ценского, изд. "Мысль", Ленинград, 1928, с датой: "Ноябрь 1910 г.". В новой авторской редакции вошла во второй том последнего прижизненного десятитомного собрания сочинений С.Н.Сергеева-Ценского (изд. "Художественная литература", 1955) с указанием в примечаниях, что это этюд к эпопее "Преображение России". Готовя эпопею к изданию в Крымиздате, С.Н.Сергеев-Ценский дописал главы XI-XIX. Далее Дерябин появляется в романе "Пушки заговорили". Есть о нем упоминание и в "Утреннем взрыве". Повесть датируется на основании отчета Сергеева-Ценского от 25.XI.1956 г., направленного им в отделение литературы и языка Академии наук СССР (хранится в ЦГАЛИ). В этом отчете он писал: "В течение 1956 г. я... написал вторую половину повести "Пристав Дерябин" (2,5 л.) и вторую часть романа "Утренний взрыв" - для II тома эпопеи "Преображение России", издающейся в Крыму".

H.M.Любимов