Пристрелочник (СИ)

Быть женщиной на Руси означает — получить «большую дозу»?

* * *

Курт не появлялся три дня. В лагере… царила траурная тишина. В моём присутствии народ замолкал и старался убраться с глаз долой. Знакомо — подобное я уже проходил. В Пердуновке.

Мои ближники возвращались ко мне… постепенно. По-разному. Ноготок дал профессиональный совет. На будущее. Как это лучше делать. Трифа пришла и извинилась:

— Испугалась. Но ты — это ты. Я в твоей воле. Тебе вся отдана. Господом, Богородицей, «Исполнением желаний». Какой ты ни есть.

Аггей долго вздыхал, сопел. Потом предложил исповедаться и покаяться:

— Господь милостив. Помолись от души — он тебе и этот грех простит.

— Аггей, ты готов выслушать мою исповедь?

— Это — долг мой. Крест принятый.

— Моя исповедь — смертельна. Яд разъедающий и сжигающий. Душу и тело. Ты готов потерять жизнь, разум, душу? Ты полезен здесь. Полезен людям. Не принимай на себя ноши неподъёмной. Ничего, кроме вреда, не будет.

* * *

Какой священник выдержит исповедь попаданца? Знающего, что будет через 8 с половиной веков. Чего быть не может. Ибо лишь господь прозревает грядущее. Описывающий непрерывный, длящийся столетиями, а не три десятилетия, как в Библии, Апокалипсис, бойню и мерзость. Которую представляет собой история человечества. Неверящий в само существование бога. С высоты третьего тысячелетия от РХ. Являющийся сам по себе уликой. Доказательством ложности мечты и веры здешних христиан. Описывающий своих прежних современников так, как они есть. Как «плевелы» выросшие вот из этих людей, из этих «семян». Не потому что «плохие» — потому что другие. Будущее, в котором тебя нет. Совершенно чужое.

Гены человека и шимпанзе совпадают на 95 %. Почти — одинаковы. А теперь посмотрите на себя глазами шимпанзе.

Вот это… бесхвостое, бесшерстое, слабое, уродливое до рвоты… Неспособное прыгать по пальмам, срывать бананы ногами… Вот это… — будущее? От семени моего?! От моей жизни?!

«Гора родила мышь». А наоборот? — «Мышь родила гору». А какая разница? Если получившееся — не то. Не «такое же, но — лучше», как мечтают все родители. «Жена негра родила»… Ладно, бывает. А если — таракана? Или — осьминога?

«Сбыча мечт» — не состоялась. Не только личных — «всехных». Всего человечества, тысячи лет… Зачем жить? Для чего терпеть вот это всё? Когда придут «чужие»? Не «придут» — из нас самих вырастут. И уже ничего не изменить — вот оно, живой факт — попандопуло.

«Мы из будущего»? — Не «мы» — «они». Из будущего, которое прорастёт из нашего повседневного. Вылупление личинки яйцекладущего монстра из тела человека — представляете? Хотите послушать подробное красочное описание?

Нужно быть или очень тупым, чтобы пропустить такие откровения мимо ушей, либо мудрецом совершенно «без берегов», чтобы всего лишь добавить капельку странного «человека» к морю «странности» всего человечества. И не захлебнуться от омерзения.

* * *

Разговор был хоть и не публичный, но услышан. Фраза: «Моя исповедь — смертельна для исповедника» — распространилась среди насельников Стрелки. И многих повергла… если не в ужас, то в опасения.

Что грешить — плохо — понятно всем. Но что рассказом о собственных грехах можно убить…

Байка о запредельной, за-исповедной мой греховности распространялась по Святой Руси. «Божье поле» в Мологе избавило меня от обычного общения с попами, а угрозой исповеди я осаживал особо ретивых церковников, кто не подумавши тянул ручки к моей душе, к моей земле, к моим людям.

У меня не было ни стен, ни цепей, ни воинов. Мне нечем было удержать людей в повиновении внутри города и остановить врагов снаружи. Ничего. Кроме страха. Этим я и пользовался. Добиваясь результата не столько массовостью, сколько изощрённостью, непривычностью. Новизной.

Курт пришёл через три дня. Грязный, всклокоченный. Сытый. Прожить в лесу — он может. Свободно. А дальше?

«Свободны — во тьме тараканы,
Свободен — мышонок в ночи,
Свободны — в буфете стаканы,
Свободно — полено в печи
Но свет я зажёг — тараканы
Трещат под моим каблуком
А кот мой смертельные раны
Наносит мышонку клыком
В стакан наливается водка,
Бревно согревает мой дом,
Потом надрывается глотка…
Зачем мы на свете живём?».

Не — «как?», не — «почему?» — зачем?

«Зачема» в лесу — он не нашёл.