Присутствие. Дурнушка. Ты мне больше не нужна

Гай посмотрел в бинокль на лошадей. Самолет, заложив горку, начал снижаться, подлетая все ближе к ним. Они метнулись в сторону, когда ревущий мотор оказался прямо над ними, задрали морды и помчались галопом, еще быстрее. Они скакали теперь уже целый час и скоро замедлят ход, когда самолет после пикирования снова начнет набирать высоту и грохот мотора немного поутихнет. Когда Гвидо снова пошел вверх, Гай и Перс услышали выстрел, отдаленный и неопасный, но он снова заставил лошадей ускорить бег, а самолет тем временем сделал вираж и вернулся на прежний курс. Когда мустанги сбавили скорость, самолет снова оказался над ними, и они рванули галопом, пока звук мотора не начал стихать. Небо было чистое, светло-голубое, и один лишь маленький самолет метался по нему над пустыней, словно сверкающий кончик волшебной палочки, и лошади неслись в сторону широкого и голого глинистого дна озера, где стоял грузовик.

Стоя в кузове, мужчины время от времени передавали друг другу бинокль. Потом уселись на покрышки и стали ждать, когда лошади доскачут до дна озера и Гвидо посадит самолет, и тогда они пустят в дело грузовик. А лошади вдруг остановились.

— Увидели волны раскаленного воздуха, — сказал Гай, глядя в бинокль. Он наблюдал, как лошади двигаются трусцой, встревоженно задрав морды, вдоль края голого дна озера, куда боялись вступить, потому что воздух сверкающими волнами поднимался вверх с его поверхности прямо как жидкость, но они не чуяли воды и не смели двинуться вперед по неизведанной и непонятной территории. Самолет спикировал на них, и они рассыпались, но так и не ступили на дно озера с более прохладной, поросшей полынью землей пустыни. Самолет заложил вираж высоко в воздухе и сделал круг позади них, над пустыней, потом снова совершил вираж и снизился до нескольких ярдов над землей и, ревя, помчался на них почти на высоте их морд, пролетел над ними, поднимаясь выше, и Гай с Персом услышали выстрел. Лошади ринулись на дно озера, врассыпную, в разных направлениях, но при этом шли рысью, исследуя почву под копытами и опасливо нюхая этот странный, перегретый воздух, бьющий им в ноздри. Постепенно, пока самолет описывал в воздухе широкий круг, чтобы снова спикировать, они собрались вместе и небыстрым галопом двинулись плечом к плечу вперед по бескрайнему дну озера. Жеребенок скакал, чуть отставая от матки, и его нос почти касался шелковистого хвоста кобылы.

— Крупная кобыла, — сказал Перс. В его глазах все еще оставалось сонное выражение, лицо было спокойным, но кожа покраснела.

— Ага, гораздо крупней, чем обычно тут встречается, — сказал Гай.

Они продолжали наблюдать за маленьким табуном, теперь уже поднявшись на ноги и стоя в кузове. Впереди шла крупная кобыла, такая же большая, как нормальная взрослая лошадь, и они очень удивились при виде такого животного. Они знали, что табуны мустангов живут в полной изоляции друг от друга, и в результате инбридинга лошади ростом теперь не выше крупного пони. Тут табун свернул в сторону, и они увидели жеребца. Он был меньше кобылы, но все же крупнее, чем те, которых Гай загонял прежде. Остальные две лошади были маленькие, какими обычно бывают мустанги.

Самолет теперь шел вниз, на посадку. Гай и Перс перебрались в переднюю часть кузова, где на высоте бедра между двумя стойками, вставленными в гнезда в полу кузова, был натянут кусок белой сети. Они растянули еще один от стойки к стойке и встали между ними. Перс закрепил свой конец на стойке. Потом оба развернулись внутри загона, и каждый нагнулся над покрышкой, лежавшей позади него, и достал моток веревки, на конце которого болталась петля. Бросив взгляд на дно озера, они увидели, что Гвидо уже подгоняет самолет к ним, руля по земле, и замерли, поджидая его. В двадцати ярдах от грузовика он вырубил мотор и выпрыгнул из открытой кабины еще до того, как самолет окончательно остановился. Закрепил хвост машины веревкой, привязанной к колу, вбитому в глинистую землю, и рысцой побежал к грузовику, на ходу снимая летные очки и засовывая их в карман своей драной куртки. Перс и Гай, смеясь, окликнули его, но он, кажется, даже не замечал их. Его лицо приняло ужасно важное выражение, он был страшно занят. Он запрыгнул в кабину грузовика, и колли впрыгнула туда вслед за ним и уселась на полу, по-прежнему вся трясясь. Он включил мотор и с ревом рванул вперед через плоское глинистое пространство, в водянистые волны перегретого воздуха.