Присвоение

Его опытные пальцы знали, как ласкать и где. Как трогать. Женя пискнула, задвигала бедрами, того и гляди готовая смызгнуть вниз. Степан снова и снова трогал её клитор, задевая набухшие складки.

Долго ждать не пришлось. Женя вытянулась в его руках струной, сжала бедра сильнее и… опала, негромко ахнув. Степан, не отрывая требовательного взгляда от её лица, впитывал то, что видел. Потеряшка была прекрасна, испытывая чистое, ничем не прикрытое удовольствие.

Барсов не спешил вынимать руку из её трусиков. По-прежнему водил, трогал, рассыпая остатки отступающего удовольствия.

Женя приходила в себя неспешно. Выдохнула, глазки открыла и посмотрела на Степана, в чьих объятиях находилась.

Он не сомневался в том, что после удовольствие придет раскаяние и стыд.

Так и оказалось.

Женя убрала одну руку с плеча Степана, уперлась ей в борт. Попыталась соскользнуть со Степана, но у того были иные планы. Он сделал шаг вперед, едва ли не вдавливая Женю в края джакузи, и негромко сказал:

– Завтра ночью повторим. Выбор комнаты за тобой.

Глава 11

– Дочь, скажи мне правду, у тебя всё хорошо?

Женя с утра позвонила маме. Та, естественно, заподозрила неладное. Второй звонок, и каждый раз с другой симки. А её постоянная симка вне зоны действия сети.

Женя громко вздохнула.

– Мам… всё сложно.

– Хм… Вот с этого места поподробнее, пожалуйста.

– У меня небольшие разлады с Вовой. Вернее, как…

Женя снова вздохнула.

– Мне звонил Вова.

– О как даже. А вот теперь, мам, давай ты поподробнее.

– Жень, что у вас?

– Мама… рассказывай.

– Да что рассказывать! Расстройство одно с вами. Сейчас картошку помешаю, подожди.

Женя терпеливо ждала, нервно постукивая пальцами по комоду. Снова утро. На этот раз к ней в дверь никто не постучал. Сегодня народ сам по себе. Но она всё равно, притаившись, ждала.

Не может ОН не прийти… Вот не может и всё тут.

Сама Женя не выходила, трусливо поглядывая на часы. Подходило время завтрака. Готовить она собиралась сама себе. Максимум накормит ещё тех, кто будет на кухне. Девочки – сами. Жене не сложно, но вчера не особо приятно было наблюдать, как Крис с Жанной, в целом неплохие девчонки, морщили носики, когда речь зашла о готовке. Типа они не такие, не для того, красивые, родились, чтобы стоять у плиты. Женя промолчала. Но решила, что фиг им, а не горячие бутерброды.

– Жень, ты тут ещё?

– Конечно, мам.

Куда ей ещё пойти…

– Так вот. Вова сказал, что ты от него ушла. Это правда? И, прежде чем ты мне сейчас соврешь… Нет, не так. Ты у меня всё-таки хорошая дочь и врать особо не умеешь, так, иногда выворачиваешься, но я особо к этому не придираюсь, потому что жизнь у нас сейчас такая. Я хочу тебе сказать, что видела последний год, как между тобой и Володей что-то происходит недоброе, – быстро, на одном дыхании сказала Елена Вадимовна, невольно вызвав у дочери улыбку.

Они обе тараторки, особенно когда волнуются. Слова так и льются из них неконтролируемым потоком, не неся за собой особой информации.

– Мам, не любим мы друг друга, – сказала Женя, не веря, что произнесла эти слова вслух.

– Здрасти. Вернее, как?.. Это он тебе сказал, что не любит? Постой! Тогда бы он мне не позвонил. Получается, ты?.. Ха! И кто тебе раньше говорил, что нечего ехать с Вовой в город?! Кого ты не послушала?

– Тебя, мам, – признала Женя, подметив, что в голосе матери не слышится укоризненных ноток.

Мама у неё была самой лучшей. Да, немного капризной, особенно когда внезапно болезни стали одолевать одна за другой. Да, немного ворчливой, такое тоже водилось за Еленой Вадимовной. Но она никогда не позволяла себе пренебрежительного отношения к дочери. Ни в воспитании, ни в разговоре. Она никогда на неё не кричала матом, не била. Если случалось, что Женя сильно косячила, выводила ту из себя, мама шла в ванную, запиралась и некоторое время оттуда не выходила. Когда Женя подросла, то спросила её, что она там делает.

– Представляю, что бью посуду. Всю-всю, – Елена Вадимовна заговорщически подмигнула дочери в тот момент. – Подчистую. В реальности же я не могу, кто нам потом её купит! Если каждый раз бить, никакой посуды не хватит. А это я представляю, и так на душе хорошо становится…

Женя выслушала и, недолго думая, купила матери одноразовую посуду, аккуратной стопочкой сложив её в ванной. Такого задорного смеха она давно не слышала от Елены Вадимовны. Собрав одноразовую посуду, она вышла из ванной и спросила:

– И что мне с этим добром делать?

– Кидать, мам, кидать! И бить! А можно ногами топтать!

Мама сделала вид, что задумалась.

– Над последним предложением подумаю.

Они всегда были откровенны друг с другом – мать и дочь. Конечно, были моменты, которые не проговаривались вслух. Сомнения, тревоги, страхи. Но они всегда находили общий язык и поддерживали друг друга.

– И что ты собираешься дальше делать? Если поругалась с Вовой, значит, надо съезжать с квартиры. А если съезжать, то встает вопрос с деньгами. Ты потянешь комнату одна?

– Мам, я думаю в этом направлении.

– Хм… Не слышу энтузиазма в голосе.

– Мам, ну, что ты, как маленькая! Или ты меня не знаешь? Я справлюсь!