Присвоенная

— Ты лучше не зли их обоих, — ее взгляд был полон симпатии ко мне и ненависти к хозяевам. — Дженоб жестокий, бывали случаи, избивал не угодивших ему до полусмерти. Кристоф, на первый взгляд, сдержанней отца, но если озвереет по-настоящему — хуже него не бывает. И вообще, мой тебе совет — не попадайся никому из них на глаза лишний раз, если получится. И к Мойре, дочери Дженоба, не ходи, дольше проживешь…

Я интересовалась этим, потому что не могла забыть тюрьму, продемонстрированную мне в назидание за попытку побега. Стоило мне подумать об этом, и я снова слышала предсмертные крики, видела залитые кровью лица, пугающие равнодушием к своей судьбе. По каким же критериям делался выбор: кому работать, а кому служить кормом? И что будет со мной после «выплаты долга»? Использованная с наибольшей эффективностью, уже ненужная, не окончу ли и я свои дни с тем же безразличием на лице? И для кого именно послужу пищей?.. Я догадывалась, для кого.

Но до этого момента надо было еще дожить. Моя новая жизнь и совершенно иной жуткий мир вокруг заставили меня стать осторожной. Теперь я думала над каждым произносимым словом, над каждым предстоящим действием, чего раньше делать совсем не умела. Цена ошибки теперь была слишком большой.

** ** **

…Я стояла на берегу. Впереди, до самого горизонта простирался бушующий океан. Огромные волны подымались, подставляя солнечным лучами свои животы, переливавшиеся всеми оттенками бирюзы и зелени. Шквальный ветер приносил с собой соленые брызги и запах водорослей. И хотя буря кипела у самых моих ног, мне не было страшно. Напротив, так хотелось подняться на крыло и понырять в воздушных потоках, черкнуть по самым волнам пальцами… Необыкновенное чувство свободы наполняло мое тело и тянуло ввысь воздушным змеем. Ветер обдувал мое лицо легким дыханием…

Как странно, я никогда раньше не видела океана — это незабываемо. И… я никогда не была свободна…как жаль…

Дыхание обдувало мое лицо легким ветерком…

Внезапно, солнечный мир, пронизанный моей свободой, отступил, оставив меня просыпаться в крохотной темной комнате.

И я была не одна.

Он склонился ко мне так близко, что его прерывистое почти человеческое дыхание омывало меня, стекая по коже и сквозь волосы на постель. Казалось, он стремился прижаться ко мне всем телом и поглотить без остатка.

— Ч-что ты здесь делаешь? — судорожно вдохнула я. Глупый вопрос, но первый, пришедший на ум спросонок. Часть меня была все еще там, на берегу…

Ответом была улыбка, от которой мои вены наполнились льдом, а разум мгновенно проснулся.

— Я знаю, — шепнул Кристоф непонятно, и слегка отстранившись, посмотрел на меня в слабом свете луны. Такого пугающего взгляда я еще никогда не видела — его глаза горели. От страха я замерла и даже перестала дышать.

Запустив пальцы в мои волосы и собрав их в горсть, он окунул в них лицо, глубоко вдыхая. Снова взглянул на меня, улыбнулся, обнажив острые зубы, и эта жуткая улыбка в сочетании с горящими глазами сделала его совершенно непохожим на человека. Мне стало дурно. Нет, только не это…

А пальцы уже ласкали мое лицо, обжигая нежеланной нежностью виски, скулы, шею… От страха все мое тело напрягалось в ответ, …и ему это нравилось.

Меня уже всю била дрожь отвращения, сердце звучало молотом. Казалось бы, это же не конец света, ведь есть вещи значительно хуже. Но почему-то, сама мысль, что это сделает со мной именно он, причиняла невыразимые страдания. Может, это было из-за того, что он смотрел на меня как на еще одну вещь, принадлежавшую ему?

Его рука нежно коснулась моих губ, погладив и приоткрыв нижнюю, соскользнула вниз по шее, ниже, лаская грудь, ниже по животу, ниже…

— Пожалуйста, не надо… Только не ты, прошу, Кристоф… — он вздрогнул, рука замерла, и его взгляд переменился — теперь глаза горели яростью. Убьет ли он меня прямо сейчас, или я еще раз увижу солнце?

— Умоляю тебя, не надо… только не сегодня… — любая отсрочка казалась мне вечностью. — Пожалуйста, Кристоф…

Он был напряжен, как перед прыжком, и у меня было ощущение, что, взлетая в воздух, он непременно захватит с собой и меня, и будет совершенно неважно, хочу ли этого я …

— Пожалуйста…

Моя ли униженная мольба или мой полный отвращения взгляд были тому виной, но глаза его потухли, а тело расслабилось.

— Вставай, одевайся, я буду в гостиной, — резко бросил Кристоф, поднимаясь с моей постели, и вышел из комнаты.

** ** **

Я не могла заставить себя встать — происшедшее оставило тело слабым, а разум безвольным. Интересно, что было бы, если бы он не изменил своих планов? Тут я затряслась от нервного смеха — да умерла бы я уже, вот что было бы. Нет, так не пойдет. Только истерики мне еще не хватало!