Присвоенная

За приоткрытым окном ужасный грохот, перемежаемый странным ритмичным шипением. Мы движемся в ритме грозы, попадая в такт фейерверкам молний, заглушая гром стонами удовольствия. Я счастлива с ним.

Но непонятная тревога царапает изнутри до крови.

Почему же?..

…Странные тонкие крики. Но в них удивительный покой и свобода, и я не боюсь за кричащих.

И снова привычная смесь запахов, ставших уже почти незаметными — цветы и йод.

Тишина окутывает меня коконом сна. И я — волшебный мотылек с оборванными крыльями — замерла в ожидании новой фазы. Просто, у меня все наоборот.

Как и раньше, я не знаю, что за новая жизнь ждет меня впереди, но уверена в одном — в этой жизни не найдется места прощению…

И счастью…

** ** **

Я проснулась в незнакомом мире.

Он был пронизан утренним солнцем и наполнен приглушенным шепотом волн. Ветер, вдруг надув занавеску парусом, принес с собой запах йода, и с ним тут же сплелись ароматы цветов, стоявших на столе у окна и на полу возле моей постели.

Здесь было так спокойно — без крика, без боли, без нелепых обвинений. Так тихо, что я долго лежала, не шевелясь, только делая вдох и выдох, понимая, что жива, но не испытывая радости от этого. А затем обратила взгляд в сторону входа и приготовилась …ко всему.

Этот мир еще не знал меня обновленную — от прежней Дианы мало что осталось. Из-под молота судьбы я вышла жестче и сильнее, стряхнув ненужную доверчивость…

Послышался скрип открываемой двери, и, поддавшись импульсу, я прикрыла глаза — не из страха, просто, у меня не было никакого желания слушать объяснения и извинения, которые, как я прекрасно понимала, тут же хлынут на меня бесконечным бессмысленным потоком.

Но это был не Кристоф — шаги вошедшего звучали непривычно громко. Он подошел ко мне и коснулся запястья, измеряя пульс. Вдруг мне захотелось удостовериться, тот ли это доктор, что так страшно матерился, собирая меня из кусков, или он уже заплатил жизнью за ту дерзость. Но глаз я так и не открыла.

Вошел еще кто-то пружинистым, но осторожным шагом.

— Как она? — тихо спросил знакомый мужской голос.

Как не старалась, я не могла подобрать лица к этому голосу, но и заставить себя взглянуть казалось, почему-то, невозможным.

— Хорошо, — с едва уловимым сомнением ответил пожилой мужчина, доктор. — И если честно… я поражен. Конечно, ты предупреждал, что она отличается завидным здоровьем, но это… превосходит все, что я видел в жизни. Однако ты должен понимать — только это ее и спасло. Любой другой человек на ее месте…

— Да, я знаю, — жестко прервал его спрашивавший.

— Я был уверен, что сегодня она очнется.

Осторожные шаги приблизились, и я почувствовала такое легкое прикосновение к руке, будто касавшийся боялся меня им ранить.

— Но …что будет, когда она проснется? — тревога, наполнявшая его, должна была бы раздражать меня, однако, по непонятной причине, наоборот, вызывала сочувствие.

Доктор долго молчал.

— Ты сам знаешь, дальше все зависит от тебя. Что мог, я сделал…

— Да, я знаю. Спасибо тебе. Теперь я — твой должник…

«Кто ты?», — хотелось мне спросить, но и этот объем информации страшно утомил мой младенчески-слабый мозг. Тихие голоса возле меня стали еще тише, и я уснула…

** ** **

Кто-то стучал.

Я могла решить, впустить его или нет. И это было приятно.

Еще во сне улыбнувшись этой мысли, я села в постели и открыла глаза. И тут же последовал шок, чуть не уложивший меня обратно.

Небольшая светлая комната, в которой я находилась, была мне совершенно незнакома. Обилие плетеной мебели из лозы цвета топленого молока делало ее необыкновенно уютной. Под ногами был мягкий коврик, на стенах — затейливые бра, у большого окна кресло-качалка, и повсюду — цветы.

Снова послышался стук — ветер толкнул створку большого окна о защитный фиксатор на полу. Я снова улыбнулась, на этот раз уже свободнее. Вот, что разбудило меня.

Ворвавшийся воздушный поток наполнил комнату запахом, привычным по моим полуреальным сновидениям. В этот раз йоду аккомпанировали соль, свежесть озона и ритмичный шум.

Они притягивали меня магнитом.

Желание узнать, что было за окном, стало непреодолимым, и не думая, что делаю, я встала. Но сразу же, в испуге ухватившись за постель, с приятным удивлением отметила, что со мной все в порядке — ничего не болело, и даже не кружилась голова. Только слабость делала мир необычно-легким. Наверное, я могла бы проснуться и раньше, но мозг, оберегая тело, решил продлить отдых.

Медленно, но с каждым шагом все больше обретая уверенность, я пошла к окну и, переступив порог, оказалась на улице. Странное ощущение заставило меня опустить взгляд — округлые белые камешки приятно массировали мои босые ступни. Но тут развернувшаяся во всю ширь картина завладела моим вниманием безраздельно.

Окно выходило на огромную террасу, образованную уступом скалы. Никто меня не стерег, не держал за руку, а открытое пространство манило свободой и, подчиняясь ее притяжению, я шла все ближе к краю.

Сделав последний шаг, я застыла, не веря глазам…