"Притащенная" наука

Такой стремительной карьере агроном-заочник Лысенко обязан своей яровизации (о ней мы уже упоминали), точнее даже не ей, как таковой, а беспардонной ее рекламе в советской и партийной печати. Уже в 20-х годах Лысенко явно ощущал себя народным героем. Осмысливая метод яровизации, он вывел из него свою «теорию стадийного развития растений», которая вкупе с яровизацией и сделала ему имя в советской биологической науке.

С 1932 г. вместе с Лысенко в одесском Институте селекции и генетики начал работать юрист И.И. Презент. Он стал методологическим трубадуром нового агротехнического гения и уже вскоре «доказал», что только метод яровизации является истинно материалистическим, развивающим «мичуринскую агробиологию» [407].

В 1931 – 1934 гг. Лысенко публикует серию статей по «тео-рии стадийного развития растений». С помощью своей излюбленной газетной рекламы он быстро добился того, что ее признали «основ-ным достижением советской биологии». Лысенко был обласкан такими авторитетами, как Д.А. Сабинин, В.Л. Комаров, А.А. Рихтер, Б.А. Келлер. Критики – их было немало – тут же были обклеены правильными ярлыками и быстро замолчали.

Приведу лишь одну иллюстрацию виртуозного владения Лы-сенко идеологической шпагой. В 1935 г. состоялся II Всесоюзный съезд колхозников-ударников. В президиуме – Сталин, на трибуне – Лысенко. Он зажигал зал своей пламенной речью: «Товарищи, ведь вредители-кулаки встречаются не только в нашей колхозной жизни… Но не менее они опасны, не менее они закляты и для науки… Товарищи, разве не было и нет классовой борьбы на фронте яровизации?…».

Сталин так разволновался, что прервал на этом месте речь Лысенко своим знаменитым восклицанием:

– Браво, товарищ Лысенко, браво!…»

Лысенко почти физически ощутил, что теперь и он – вождь, фюрер. Только «биологического» масштаба. Полную стенограмму речи Лысенко на следующий же день напечатали все центральные газеты [408]. Он стал силой и силой очень опасной.

Надо сказать, что определенную известность Лысенко приобрел еще в 1926 – 1927 гг., когда в Гяндже поставил успешные опыты по зимним посевам гороха в качестве его «предшественника под хлопчатник» [409].

Далее сработал его излюбленный прием: частная инициатива была раздута до уровня общесоюзной сенсации; он как всегда подключил прессу и стал принимать делегации, поспешившие к нему перенимать опыт. 7 августа 1927 г. «Правда» печатает первый очерк о Лысенко «Поля зимой».

Лысенко перестает восприниматься как богатый на идеи агроном местного значения. Теперь он ученый всесоюзного масштаба. В январе 1929 г. он едет в Ленинград, где на Всесоюзном съезде по генетике, селекции, семеноводству и животноводству совместно с Д.А. Долгушиным делает доклад «К вопросу о сущности озими» [410]. Резонанс получился обратный ожидавшемуся (все же – не газеты): критика, обвинение в том, что задолго до него этот прием использовался, но был заброшен как неперспективный.

В 1931 г., выступая на совещании в Наркомземе, академик Н.И. Вавилов заявил, что немедленных результатов от яровизации ждать нельзя. Сказал то, что и должен был сказать ученый. Он не имел никаких личных претензий к Лысенко, он лишь добивался всестороннего научного обоснования его метода. Однако и Лысенко, и нарком Яковлев, да и десятки тысяч колхозников, взявшихся внедрить яровизацию на своих полях, расценили это заявление как вызов, как недоверие к передовым методам «социалистического земледелия».

С этого времени ведет отсчет уже личное противостояние Вавилова и Лысенко, ибо Лысенко любую критику воспринимал как удар по народной науке, которой он преданно служил. Таким образом, лоб в лоб сошлись два диаметрально противоположных отношения к науке, даже более – это стало схваткой (не грех и повторить!) классической (европейской) и советской обезмысленной науки. А в такой схватке логике, фактам и научной аргументации места не было.

Лысенко хорошо держал удары и памятью на лица обладал блестящей. Уже вскоре многие его хулители станут подобострастными льстецами. Он будет с удовольствием дирижировать их хором. Лысенко de facto стал лидером советской биологической науки.

Далее карьера Лысенко развивалась еще более стремительно. С 1934 г. он – действительный член Академии наук УССР. В 1935 г. его назначают (!! – С.Р.) действительным членом ВАСХНИЛ, а в 1938 г. ее президентом [411]. С 1939 г. Лысенко – академик Академии наук СССР. В 1940 г. вместо репрессированного академика Н.И. Вавилова Лысенко становится директором Института генетики АН СССР. Он – заместитель председателя Комитета по Сталинским премиям в области науки и заместитель председателя ВАК СССР. К этому можно добавить, что в 1935 – 1937 гг. он член ЦИК СССР. Начиная с первого созыва (1937) и вплоть до шестого (1966) Лысенко – депутат Верховного Совета СССР, а с 1937 по 1950 г. он заместитель председателя Совета Союза Верховного Совета СССР. И все это, заметим, без партийного билета в кармане!