Притчи. Стихи. Рассказы 1-15

Следователь надеялся, что подозреваемый начнёт пугаться. Подозреваемый действительно начал пугаться, только виду не подавал, проявив действительную смелость. Положение было тупиковое. Милиционер понял, что нужно вытерпеть первую бурю этого свалившегося на него кошмара, ничего не говорить по возможности и ждать адвоката… Следователь же, в свою очередь, намеревался навести справки о подозреваемом во время пребывания того в заточении. К слову, личность подозреваемого была всем известна, а целью наведения справок было установление хоть каких-нибудь связей тех убитых возле машины милиционеров и нашего подозреваемого, для того что бы ещё раз огорошить при следующем допросе.

* * *

Прошло с этого момента уже год и «подозреваемый», который теперь «обвиняемый», ждёт суда в СИЗО. На него сшили дело белыми нитками, которое, вполне вероятно, не выдержит рассмотрения судьёй; но кто знает, кто знает…

А вот интересно, переименуют когда-нибудь обратно нашу «полицию» в милицию? Или будут, как вымышленные следователь, дознаватель и прокурор (о коих двух, последних, не было сказано слова, но по логике они участвовали) этой притчи «стоять до последнего»?

Слабый/сильный

Слабых трудности ломают -

Сильных трудность закаляет.

Слабый углубится в слабость

И умножит в себе гадость -

Сильный вытерпит страданье -

В окончанье испытанья

Обладать он будет знаньем.

Трус, бегущий от проблемы,

Плохо знает силу время.

Он накопит за года

Снежный ком — его беда.

Сильный — труженик, как пчёлка,

Но не в деньгах ищет толка.

Его толк весь в перерывах

Между горем и надрывом.

Дядю надо убить.

1

Стас вот уже много лет не работает. Нет, он калымит, но трудодни его составляют — максимум неделю в месяц, средним числом. Живёт он с братьями и сестрой в доставшемся от родителей доме. Братья и сестра по сути содержат его, ну или по крайней мере кормят.

Сами они тоже не бог весть какие труженики и не бог весть какие самостоятельные, но Стас из них самый лентяй и пропащий. Надо отдать им должное, что они до сих пор не выгнали Стаса из дома, — ведь дом был их всех четырёх и они могли бы продать его и выдать Стасу пусть и немаленькую сумму — по его меркам, — которую он бы потратил наверно в первый год на съём жилья и на пропой.

Сестра давно жила в гражданском браке, но дом отчий посещает нередко, а причина тому: слишком она любит пьяное веселье, ведь в доме еженедельно (средним числом) собирается компания и хмельные гости забывают обо всём, в том числе и о нахлебнике Стасе. Компанию впрочем составляют все свои, то есть братья со своими подругами, ну и кой-какие общие друзья.

Недавно намечалась очередная вечеринка, а Стас неожиданно обнаружил, что единственные приличные его штаны давно пошли стрелочками и угрожали порваться в каком-нибудь месте; он уже зашивал их до этого, приделал почти по фабричному заплату, так что смотрелось «даже лучше, чем прежде». А сегодня у Стаса не было никакого настроения, да и времени было в обрез, чтобы сделать нечто похожее. Возился он возился с куском болоневой ткани и всё смущало его — если он сейчас в спешке и без настроения начнёт шить, то скорей всего получится коряво. И вдруг облегчающая идея посетила его: а что если сделать как у рокеров, — то есть пришить заплату не снаружи, а снутри? Моды рокеров он не разделял и даже считал её отвратительной и глупой, но что-то легкомысленное двигало им и он поддался этому влечению. Таким образом, хоть по его меркам вышло и глупо, но по меркам рокерским вышли штаны его вполне модными и фабричными. «Пусть их, этих девчонок, подруг братьев, — пусть их они смеются!» — думал он.

Ошибся он немного на счёт смеха девушек, ибо, когда началась вечеринка, то ни одна из — надо сказать, легкомысленных — девушек не смотрела на него, ибо давно все, — не только они, — а вообще все как-то брезговали его и стремились отворачиваться, а не разглядывать. И опять удача — Стас, отчасти понимающий обиду в свой адрес, расценил всё же это в свою пользу, что ни одна де над ним не посмеялась.

Гости уже давно не разговаривают с ним и эта вечеринка не стала исключением. Наливать ему конечно наливали — хоть и скупо, но наливали. Сигарет ему старались не давать, потому что цена сигарет слишком превышала достоинства такого друга, — но когда Стас совсем уж не отставал, то его угощали. Всё было как обычно на этой вечеринке: все напились, со Стасом никто не разговаривал, всем было весело, а Стас, вместо того чтобы унывать, принялся мечтать: как он однажды разбогатеет и будет служить всем своим друзьям укором, как он будет курить самые дорогие сигареты и может быть купит себе машину, чёрную, как у рэперов в клипах, и на больших колёсах с низкопрофильной резиной.