Притчи. Ведический поток

Напутствуя Хусейна, Баб сказал: «Каждый из Букв Живущего воплощает одно из качеств Бога. Ты воплощаешь само Могущество, над тобою будет простерта Его всемогущая длань. Его непогрешимый Дух будет всегда направлять твои стопы. Тот, кто любит тебя, любит Господа». Спустя некоторое время Хусейн достиг Тегерана. Многие люди принимали его, но многие с гневом отвергали. В Тегеране он отправился в бывшую суфийскую обитель шейха Ахмада, но с ним там грубо обошлись и он удалился.

По дороге его догнал молодой суфий, он слышал, как его учитель заносчиво разговаривал с Хусейном. После беседы суфий принял Послание Баба, ибо не мог не признать истины. Когда в беседе с юношей Хусейн узнал, что тот родом из Нура, провинции близ Тегерана, он оживился и спросил, не знает ли он в Нуре кого-либо из семьи Мирзы Бузурга, известного своим умом и добродетелью.

Лицо Хусейна просияло, когда юноша сказал, что знает его старшего сына, человека благородного, исполненного милосердия; он помогает бедным, ободряет безутешных, кормит голодных, имя его — Хусейн Али. Хусейн с нетерпением задавал все новые и новые вопросы и, казалось, каждый полученный ответ доставляет ему огромную радость. Расспросив своего собеседника, Хусейн попросил его об одолжении: на рассвете следующего дня вручить тому человеку, о котором шла речь, послание. Суфий охотно согласился.

Впоследствии он очень живо описал свою встречу с Пророком, который пока еще не подозревал о своей миссии, но был известен Бабу.

«Когда я подошел к дому Баха-Уллы, я встретил у ворот его брата и сказал ему, зачем пришел. Я передал ему послание и он ушел в дом. Через некоторое время он вернулся и пригласил меня войти. Меня провели к Баха-Улле, манускрипт лежал перед ним. Баха-Улла предложил нам сесть. Развернув послание, он просмотрел его содержание и стал читать вслух отдельные отрывки. Я наслаждался звучанием его голоса. Прочитав страницу, он повернулся к брату и сказал: „Муса, что ты скажешь? Истинно говорю я: если те, кто верит в Коран и признают его божественное происхождение, хоть на миг усомнятся в обновляющей силе этих возвышенных слов, значит, они ослеплены заблуждением и сбились с пути“. Прощаясь, Баха-Улла поручил мне передать мулле Хусейну в дар головку русского сахара и пакет хорошего чая в знак признательности и любви.

Вскоре я вручил мулле Хусейну подарок и передал письмо Баха-Уллы. С каким восторгом он принял их от меня! Он поднялся и, преклонив голову, взял подарок из моих рук и поцеловал его. Затем он заключил меня в объятья и воскликнул: „Мой горячо любимый друг! Я молюсь, чтобы подобно тому, как ты возрадовал мое сердце, Бог даровал бы тебе вечное счастье и наполнил твою душу неиссякаемой радостью“.

Когда мулла Хусейн покидал Тегеран, он попрощался с юношей и сказал: „Не доверяй никому то, что ты видел и слышал. Пусть эта тайна будет сокрыта. Не открывай Его имени. Предавайся размышлениям и молись, чтобы Всемогущий защитил его и через него возвысил бы униженных, сделал неимущих богатыми и искупил грехи падших. Тайна вещей сокрыта от наших глаз. Наш долг возвестить о наступлении Нового Дня и донести это божественное послание всем людям. В этом городе многие прольют свою кровь на сей стезе. Но эта кровь напоит Древо господне. Оно расцветет и под его сенью найдет приют все человечество“».

В октябре 1844 г. Баб отправился в Мекку и Медину, чтобы совершить паломничество по святым местам и возвестить о скором приходе Нового Божественного Откровения. Там он исполнил все необходимые обряды поклонения и проповедовал о скором пришествии Нового Богоявления и о своей миссии. Сопровождал его в этом путешествии Куддус. Возвратившись в Бушир, Баб объявил ему, что вскоре им придется разлучиться и соединиться суждено только в мире ином. Он сообщил Куддусу, что его ждут преследования и гонения, а в конце пути — мученическая смерть во имя Бога. Но перед кончиной он удостоится чести встретиться с тем, кто является предметом их любви и поклонения.

После этого Баб направил Куддуса в Шираз, где тот встретился с посланником муллы Хусейна Исмуллахом. Куддус вручил ему послание Баба, в котором говорилось о необходимости прибавлять к ежедневной молитве особые слова о Пришествии Ожидаемого. Не колеблясь, Исмуллах провозгласил их с кафедры мечети. Все молящиеся были удивлены, а затем разгневаны.

Куддуса и Исмуллаха схватили и привели к губернатору провинции, человеку известному своей жестокостью. То, что они осмелились уверовать в Баба, вызвало ярость губернатора. Он приказал дать им по тысяче ударов плетью, затем проколоть носы, вдеть веревку и водить по улицам. Никто не заступился за них; очевидец описал сцену их бичевания и засвидетельствовал, с какой стойкостью они переносили эту пытку. Никто не ожидал, что Исмуллах, немолодой уже человек, выживет после первых пятидесяти ударов, но те, кто видел это избиение, рассказывали, что он не потерял самообладания даже после девятиста.

Но губернатор не утолил этим свой гнев, он обратил его против Баба.