Притяжение 3

— Мы уже едем. У тебя есть с собой водительские права?

— Ну, да. Конечно, — говорит она, глядя на меня.

— Хорошо.

Эмили проверяет свою помаду, когда мы попадаем в небольшую пробку прямо у здания суда. При виде здания я начинаю потеть. Я сильно нервничаю, ослабляя узел галстука, сдавливающего мою шею. Где Оги, черт побери? Я сказал ему быть здесь в 16.30. Мне пришлось использовать все свои связи и влияние, чтобы суд все еще оставался открытым в такое время. Чувствуя на себе пристальный взгляд Эмили, мое сердце начинает трепетать. Знаю, она чувствует, что что-то не так.

— Тристан, почему мы сидим перед зданием суда? Я думала благотворительный аукцион проходит в Мидтауне?

Я сглатываю подступающий к горлу комок. Эмили обхватывает мое лицо руками и заставляет меня посмотреть на нее. Она изучающе смотрит на меня, будто пытается понять, что происходит в моей голове. Господи, а если она скажет нет. Не так я представлял себе, как впервые делаю это, но это кажется таким правильным.

— Ты сожалеешь, что взял меня с собой? — спрашивает она.

Ее глаза становятся очень серьезными. Сожаление — это последнее, что я чувствую, когда дело касается нас.

— Нет!

— Тогда что?

Я пытаюсь сказать эти слова. У меня в голове это казалось намного проще.

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Ее глаза расширяются от шока, когда она смотрит на меня, а потом на здание суда в нескольких метрах перед ней. Мое сердце грохочет в груди в ожидании ее отказа. Это безумие. Она никогда не скажет да. Возможно, она просто ждет, пока не устанет от меня.

— Мы должны сделать это быстро, пока суд не закрылся. Нам необходимо подать заявление для получения свидетельства и тогда завтра мы бу—

— Да, — говорит она, оборвав меня на полуслове. По ее щекам текут слезы, когда она смотрит на меня.

— Подожди. Что?

— Я сказала, да!

Ее губы обрушиваются на мои, и она целует меня так, словно это мое предсмертное желание. Эмили отстраняется от меня только, когда кто-то стучит по стеклу. В окне появляется лицо Оги, прежде чем он прикладывает к тонированному стеклу свидетельство о ее рождении. Отлично! Последний кусочек. Позади Оги стоит его парень Харви с букетом лилий.

— О, Боже. Оги знал раньше меня?

— Ненамного раньше.

Она смеется, вставая на колени, чтобы открыть дверь, но я быстро останавливаю ее. Ее взгляд становится серьезным, она ждет, когда я заговорю. Кажется, проходит вечность, прежде чем я произношу эти слова. У меня сердце выпрыгивает из груди, когда Эмили, улыбаясь, наклоняется ко мне.

— Что такое, господин Найт?

Впервые я понимаю, что Эмили больше не будет тем прекрасным белокурым ангелом, которого я знал с детства. Она станет моей женой.

— Мы не сможем сказать Николасу или твоему отцу. По крайней мере до тех пор, пока я не открою свою галерею, и все не наладится. До тех пор, пока я не буду уверен, что смогу обеспечивать тебя и не бояться, что твой отец все испортит.

— Пока у меня есть ты, мне все равно, — говорит она.

— Я твой. Но тяжело будет хранить секреты от тех, кого мы больше всего любим.

— Но я буду их хранить.

— Ты уверена? — спрашиваю я.

Мое сердце бешено колотится от страха, который потихоньку овладевает мной. Я прошу слишком многого.

Она смеется.

— Почему мы все еще в машине?

Я притягиваю ее на колени для еще одного поцелуя прежде чем выйти из машины. Эмили наклоняется и обнимает меня за шею своими изящными ручками.

— Тристан?

— Да, любимая?

Она бросает на меня задумчивый взгляд, а потом на ее лице появляется завораживающая улыбка.

— Ты не против, если мы произнесем наши клятвы здесь...Я понимаю, это всего лишь подача заявления, но —

— Эмили Стонхейвен...Клянусь защищать, почитать и любить тебя больше всех.

Ее глаза наполняются слезами, и она сжимает мою руку.

— Тристан Найт...Клянусь любить тебя. Почитать тебя. И подчиняться тебе.

На моем лице появляется ухмылка.

Мы оба знаем, что по части подчинения будут возникать сложности, но у нее полно времени, чтобы учиться.