Притяжение II

Наконец, он позволил мне освободиться от его объятий. Наша выходка действительно привлекла внимание, но, казалось, неловко от этого только мне.

– Однажды я уже сказал, что не посмею обидеть тебя, Амелия. Сегодня ты необыкновенно прекрасна, – его губы коснулись моей ладони… дважды. – Доброго вечера.

И он вновь оставил меня одну. Дрожащую от страсти, боли, обиды и сотни других чувств, раздирающих на куски и накинувшихся разом со всех сторон. И если бы не подоспевшая Одри, которая схватила меня за руку и потащила в кабинку туалета, я бы разрыдалась прямо в зале. А так меня, старательно улыбающуюся всем подряд, успели увести в туалет, который заперли изнутри. И здесь лавина слез прорвалась. Я рыдала в голос, сев на пол и обняв ноги руками, глотая соленые слезы и размазывая их остатки по щекам. Подруга, понимающе, присела на корточки напротив и молча ждала, пока моя истерика окончится. Не обращая внимания на стуки недовольных дамочек, желающих освежиться, я рыдала. Мне было невыносимо плохо. Я прекрасно понимала всю непристойность собственного поведения, но абсолютно ничего не могла с собой поделать. Мне было необходимо выкинуть его из своей души, из своей жизни, но как? Как лишиться самой себя и остаться при этом живой? Как смириться с тем, что он принадлежит другой женщине? Как забыть все поцелуи, ласки, минуты, наши минуты, что сшили душу единой красной нитью? Не знаю, сколько прошло времени, но когда я пришла в себя, Одри уже сидела рядом, положив голову мне на плечо. Под ее глазами тоже были черные круги от растекшейся туши. Мои слезы сменились истерическим смехом.

– Да, подруга, хороши мы с тобой, – смеялась я, не в силах остановиться. Одри тоже захихикала. Воцарилась тишина, прерывающаяся только звуком капающих в дорогую фарфоровую раковину капель воды и уже редким, скорее ошибочным стуком в дверь. – Как думаешь, они в мужской ходят?

– А мне наплевать, хоть под кусты на клумбе у входа. Поехали домой?

Если я это сделаю, то провалю задание, в успех которого все равно никто не верит. А если останусь – вряд ли смогу с достоинством провести остаток вечера. Я уже итак дел натворила, наверняка завтрашние газеты сотрут меня в порошок.

– Ты тоже завтра напишешь обо мне? Эксклюзив от Одри: «Слезы, сопли и потекшая тушь. Туалетные похождения бывшей невесты Генри Эллингтона?»

– Бог с тобой, – сморщилась девушка, заправив за ухо золотистую прядку. – Я не стану использовать слово «похождения».

Мы снова расхохотались, а затем, не переставая смеяться, я выпалила на одном дыхании:

– Я беременна, – истерический смех усилился и, едва ли не хрюкая, сквозь хохот добавила, – от… от… него…

Вот, теперь и Одри напоминает долгопята. Такие же прекрасные глаза на пол лица и удивленное выражение мордочки.

Выплакавшись и насмеявшись всласть, я встала. Подруга проделать то же самое не могла.

– Ты… и как давно ты знаешь? – медленно поднимаясь, спросила Одри.

– Со вчерашнего дня.

– То есть те картинки… доктор Ризерстоун дала их тебе, потому что ты ходила на УЗИ?

– Твоя проницательность попахивает магией! – восхитилась я, приводя себя в порядок и поправляя макияж. – Тебе бы тоже не помешало слегка подправить тушь, – намекнула я, но подруга не могла оправиться от полученной информации.

– А Генри знает?

– Нет! Разумеется, нет! Не знаю, что у вас за новая стадия доверительных отношений, но надеюсь, что ты не выдашь ему мой секрет!

– Ты должна ему рассказать.

Именно поэтому я и не хотела говорить подруге. Обязательно начнутся агитационные разговоры. Отмахнувшись, я помогла ей привести себя в порядок, игнорируя вопросы и недоумевающие взгляды в мою сторону.

– А какой срок?

– 6 недель. Все. Нам пора. Мы не можем дольше оккупировать дамскую комнату, во избежание возможных аварийных ситуаций!

Подобрав момент, пока в дверь уборной комнаты никто не ломился, мы незаметно выскользнули оттуда, сделав вид, что вовсе не причастны к конфузу, который там случился. Но раскрасневшееся лицо и порядком ослабший макияж выдавали меня с головой. Первым, кто заметил изменения в моей внешности, оказался, без сомнений, вездесущий Генри, который оборвал своего собеседника на полуслове и разве что не кинулся в мою сторону.

– Одри, – взмолилась я.

Подруга все поняла и, заградив меня от мужчины, натянуто улыбнулась.

– Что-то потеряли, мистер Эллингтон?

– Что с ней? – он негодовал. Негодующий мистер Эллингтон – редкость.

– С кем? – невинно хлопая ресницами, прикинулась Одри.

– Это не тот случай, когда можно со мной играть. Что с ней, Одри? Кто это сделал?

Девушка смотрела на него уничижающим взглядом. А затем очень холодно и колко произнесла:

– В вашем возрасте, с вашим опытом вы должны бы уже осознавать, что все поступки имеют последствия. Все. Поступки! – многозначительно протянула она. Я была готова задушить подругу за эти слова. – Просто уйдите. Сейчас.

– Одри! – его лицо изменилось.

– Уйдите, мистер Эллингтон, если имеете хотя бы каплю совести!

– Ты действительно этого хочешь, Амелия? – в его голосе послышалось отчаяние. Но так будет лучше. Лучше для нас обоих.

– Прошу вас…