Притяжение страха

Они все пытались намекать на то, что сильно обеспокоены ее безопасностью. Чем больше они волновались, тем чаще ей становилось смешно. И от этого они беспокоились еще сильнее. В конце концов, от всех этих навязчивых предостережений в Юлии, что вполне логично, проснулся дух противоречия. И она все чаще стала возвращаться мыслью к тому, что было бы очень даже неплохо, если бы он, в самом деле, нашел ее здесь, этот высокий парень с жадными губами.

…Свечи уже догорели и ярко вспыхивают напоследок, перед тем, как потухнуть, когда Юлия закрывает глаза.

И видит перед собой красивое лицо дона Карлоса. Серебряные волосы. Его плечи под черным шелком рубашки и смуглые ступни идеальной формы. Поразительный контраст составляет это воспоминание с тем, что она видит перед собой, когда поднимает отяжелевшие веки. Этот контраст ее совсем не радует. И она снова закрывает глаза, пытаясь вызвать в памяти ощущение полноты жизни, посетившее ее сегодня на вечернем пляже…

– Хуан, ты должен проводить сеньориту Юлию до отеля.

Юлия вздрогнула. Боже, как стыдно. Она, кажется, начала засыпать.

– Нет-нет, что вы! Я сама дойду, здесь ведь близко… На улице уже глубокая ночь. Интересно. Она-то думала, посидит часок для приличия, и – все. А оказывается, ей было вовсе не так уж и скучно? Если она, так долго там пробыла?

Хуан идет рядом, боясь приблизиться к ней и опасаясь отдалиться. Наверное, думает, что она может рухнуть после, почти полной, бутылки портвейна. Наивный. Чикко трусит впереди, поминутно оглядываясь и болтая облезлым хвостом. Ночной воздух, пропитанный, словно саше, сладкими ароматами цветов, вместо того чтобы пьянить, производит неожиданно отрезвляющий эффект.

– Хуан, послушай…

– Да?

– А кто такой дон Карлос?

Ну, вот – опять! Неужели не надоело бледнеть по поводу и без? А ведь он из них еще самый адекватный, вроде бы… что же стало бы с остальными, задай она им этот вопрос?! Не хочется даже думать об этом. Хотя в принципе сейчас уже понятно, что если они не сдвинулись всем скопом – а ведь такого, кажется, не бывает? – тогда… Тогда все то, чего она не знала, но чувствовала все время, с тех пор как приехала в этот городок, имеет под собой необъяснимую пока, но реальную подоплеку.

– Вы… Вы знаете… дона Карлоса?

– Да нет… В том-то и дело, что не знаю! Потому и спрашиваю… Так кто он?

Хуан стоял, опять то бледнея, то краснея. Даже Чикко при этом имени, услышанном из уст хозяина, опустил хвост и тихонько, жалобно заскулил.

– Ну, прекрати, Хуан, в самом деле. Хоть ты-то не будь… чудиком! Скажи мне просто, кто он такой, и все… Местный миллионер?

Хуан молчит, глядя на нее, словно она искупительная жертва, предназначенная Минотавру.

– Бандит?

Чикко тонко скулит, сидя между ними с задранной вверх лохматой головой.

– Сектант, что ли?!

– Юлия…

Хуан подходит к ней почти вплотную. Совершает старательную попытку серьезно посмотреть ей в глаза – что сейчас не так-то просто сделать.

– Сеньорита Юлия, вам следует, то есть… Вам необходимо… Уехать.

– Это еще почему?!

– Я не могу вам сказать, простите, совсем не могу… просто поверьте. Мы подберем вам хороший отель в Андалузии, там тоже интересно, очень, а климат, даже лучше…

Да они что, издеваются, что ли, над ней? И, не похоже, вообще-то – разве можно так притворяться? Хуан молчит, виновато опустив покатые плечи.

– Ладно, – Юлия решает сменить тактику, – только если я уеду… я не должна хотя бы знать – почему, я это делаю?

– Это… бессмысленно объяснять. Вы все равно не поймете.

– Да я и так ничего не понимаю!

– Простите…

Хуан медленно пошел вперед, еще сильнее ссутулившись и обреченно опустив большую голову. Чикко плелся за ним, в точности повторяя движения хозяина.

– Ладно… скажи… а почему Хуанита ни сказала за весь вечер ни слова?

Хуан грустно улыбнулся, на этот раз хотя бы не собираясь ничего скрывать.

– Она не разговаривает.

– Что – совсем?! То есть…

– Она не немая. Просто перестала говорить лет в пять.

– А… почему? – со своими непрестанными «почему», она уже чувствовала себя полной идиоткой.

– Не знаю… Она перестала говорить, когда начала видеть, – непонятно сказал он.

– Что видеть?

– То, что она рисует… Хуанита видит свои картины, как будущее. Или, как прошлое. Или – как только возможное… У нее, на самом деле, есть дар. Папа сказал вам правду.

– Понятно…

Стало вдруг дико стыдно за свою иронию по отношению к отцовской гордости Мигеля. Сама-то она, если подумать, кто? Кукла с вытравленными волосами, вечно мучающаяся от каких-то выдуманных проблем, а тут – такое…

Она не заметила, как они подошли к хромированно-стеклянному крыльцу «Дон Жуана».

– Спасибо… большое, – она легко чмокнула его в пухлую щеку, – пока…

Он посмотрел на нее умоляющим взглядом, к которому она уже стала привыкать. За ее спиной бесшумно раздвинулись двери отеля.

– Пожалуйста… будьте очень осторожны!

– Буду, – пообещала она, – не вопрос.

Была половина первого ночи. Портье за конторкой проводил ее понимающим завистливым взглядом. Прижавшись в лифте лбом к темному тонированному зеркалу, Юлия горько усмехнулась. Было бы чего понимать. И чему завидовать.