Притворись бабочкой

Элизабет сидела рядом с нами, сложив на груди руки, и не могла на нас насмотреться. Эта женщина с горячим сердцем была влюблена в свою родную душу – Дарена. Она принимала меня в доме как близкую родственницу. И хоть отца у Дарена не было, он не сильно страдал от этого. Элизабет очень много вкладывала в его воспитание, а страсть к футболу, которую она привила сыну, не отпускала Дарена ни на секунду.

– Вы делаете меня счастливой, пышечки мои.

«Пышечки» – она всегда нас так называла, когда ее охватывал полнейший восторг.

– Дарен, я готова на две такие же тренировки, как вчера, но только ради еще одной порции кексов! – воскликнула я искренне, отодвигая от себя тарелку.

– Так уж и быть, Эвердин.

Я быстро смаргиваю слезы, вытираю щеки и глаза, стараясь не размазать тушь. Воспоминания о Дарене, подобно ледяному дождю, всегда отрезвляют. О нем так просто не забыть. Этот человек составлял всю мою жизнь, и по щелчку я с ним не расстанусь.

Успокаиваюсь, когда слышу шаги позади себя.

– Джитта? – с придыханием спрашивает Лэйн у меня за спиной.

Он касается моих плеч через небольшие дыры в перилах беседки, и я смеюсь. Контраст эмоций погружает меня в легкую истерику.

– Настало время секретов? – шепчет Кеннет, приближаясь ко мне.

Мурашки вновь бегут по телу, когда я вижу сообщение от Маккоя на экране своего телефона.

«Где ты?»

Я не отвечаю. Лишь поворачиваюсь к Лэйну, который успел за несколько секунд обойти беседку, чтобы сесть рядом, и просто заглядываю ему в глаза. Даже не смотрю, а утопаю в них.

Я в игре, Маккой. И, кажется, проигравших здесь быть не должно.

Глава 25

Рваная душа

– Ты плакала?

Его вопрос застает меня врасплох. Я шмыгаю носом и поднимаю взгляд на Кеннета. Он явно обеспокоен.

– Нет.

– Врешь.

Лэйн сжимает губы в тонкую полосу и наклоняет голову набок, дабы посмотреть на меня искоса. Его закручивающиеся на концах волосы так и манят. Мне нравится то, как они уложены, и руки сами к ним тянутся. Я запускаю в его густую шевелюру пальцы и машинально начинаю перебирать гладкие пряди. Кеннет вдруг перестает быть ледышкой, и я удивляюсь. Мне не потребовался молоток, чтобы разбить лед. Он просто взял и растаял.

– Ты сейчас как кот, которому чешут за ухом, – тихо произношу я, когда он от наслаждения кладет свою голову мне на колени и ложится на скамейку во весь рост.

– У тебя такие нежные руки, – выдает Лэйн и прикрывает глаза, – приятно…

Его кудри очень мягкие на ощупь, и я тоже получаю удовольствие, перебирая их. Лэйн все еще лежит с закрытыми глазами, и я, пользуясь случаем, рассматриваю черты его красивого лица. Прямой узкий нос; высокая переносица; выделяющиеся своей остротой скулы; длинные и густые ресницы…

– Расскажешь, что произошло? – спрашивает Кудрявый, не глядя на меня.

Мне нравится, как звучит в моей голове придуманная кличка. «Кудрявый» – я в полной мере ощущаю полноту нежности, когда озвучиваю это слово.

– Если честно, сегодня я бы хотела помолчать, – открываюсь я Кеннету. Надеюсь, он не станет расспрашивать, а просто поймет меня.

Лэйн распахивает глаза и смотрит прямо мне в лицо. Будь я в более адекватном состоянии, то отодвинулась бы, чтобы Кеннет не смог рассмотреть неидеальность моей кожи, нос картошкой и все остальные недостатки. Но на данный момент я летаю в облаках, и меня не заботит даже мнение Кудрявого.

Наши взгляды встречаются. Я чувствую совпадение наших мыслей, и от этого будто электрический ток бьет в голову. Он улавливает мое желание, не спрашивает ничего, и я благодарна ему за это. Хочется побыть слушателем и узнать Лэйна поближе.

– Намекаешь на то, что сегодня мой черед изливать душу? – Кеннет усмехается, а его руки касаются моей талии.

Я замираю от этого касания, но не успеваю как следует испугаться, так как Лэйн тут же резко встает с места, давая моим коленям свободу. Он пускается во все тяжкие, ведь в ход вступает щекотка. Ее я терпеть не могу и визжу, как ненормальная. Извиваюсь под напором его холодных пальцев. Он нашел самые слабые места – бока и шея. Мне смешно и по-странному приятно. Кеннет одаряет меня теплым взглядом и начинает щекотать еще быстрее, попадая в самые чувствительные зоны. Смех вырывается из груди, и я уже не управляю своими эмоциями. Дергаюсь, как заведенная юла.