Притворись бабочкой

Я не успеваю воскликнуть от неожиданности, как Маккой задает ей вопрос:

– Только песенный конкурс?

Эмма поворачивается к нам, и я замечаю две большие родинки на ее лице. Как ни странно, они ей очень идут, придают некий шарм.

– Нет! Будут и песни, и игра на всех музыкальных инструментах, от барабанов до флейты. Главное – участвуйте! В большом здании есть десять аудиторий, где вы можете по очереди репетировать. Все инструменты в вашем распоряжении.

Эмма продолжает информировать собравшихся о конкурсе, а я спрашиваю у Маккоя, что он думает по этому поводу.

– Круто! Если бы я умел петь или играть на чем-то, однозначно попытал бы удачу, но, увы, в музыкальном плане я неудачник.

Я хихикаю. Уверена, Эванс преувеличивает и специально принижает себя. Не все так плохо, как ему кажется.

– А ты, Джит? Ты же умеешь играть на гитаре. Почему бы тебе не посоревноваться? – Эванс играет бровями, заманивая меня на сторону адреналина.

– Может, и поучаствую, – кокетничаю я, но тут же смущаюсь.

Я давно не играла. Надо для начала проверить, не растерялись ли все умения.

– Дерзай.

Глава 32

Музыка и мы

За репетиции принялись все. Когда сказали о расписании, то я сразу записалась первая, на вторую половину дня. Музыка гремела изо всех окон главного здания. Этот музыкальный фестиваль взбудоражил кровь. Голова кружилась от предвкушения у большинства. Повсюду были горящие глаза, трепет, готовность со следующей же секунды побежать в зал и начать репетировать.

Я же просто ждала своего времени в беседке. Взяла себе немного еды с обеда и ушла сюда, чтобы в тишине насладиться природой. Включив свой телефон, я позвонила Брук. Ни она, ни мама не звонили уже три дня, и такая редкость навевала плохие мысли. Обычно родные постоянно писали и спрашивали, как я здесь.

Брук ответила не сразу, пришлось подождать. Благо было время, я уже заканчивала доедать суп. Да и до музыкальной студии еще оставалось пару часов.

– Неужели? – послышался голос сестры. – Мама, Джи звонит.

Голос Брук казался таким родным за сотни километров. Во мне, кажется, что-то вдруг возродилось. На такой длинный срок я еще от них не уезжала. Интересно, как они переносят расставание. Раз не звонят, значит, либо в делах, либо стараются дать мне обещанную свободу.

Я услышала, как мама подошла к сестре. Она что-то шепнула ей, а затем ответила уже Брук:

– Джит, выдалась свободная минутка? – нарочно вредничала сестра, обвиняя меня в том, что я их забыла. – Мы с мамой подумали, что ты слишком хорошо проводишь время, чтобы звонить нам и жаловаться.

– Эй, – немного обиженным тоном произнесла я, – вы, между прочим, тоже не звонили.

– У нас есть причины. Я готовлюсь к экзаменам и выпускному, а маму завалили работой. Она еле разгребает бумаги.

– А что с работой? Почему так резко на нее свалилось все? – недоумеваю я.

– Второй бухгалтер уволился. Мама осталась одна, – объяснила Брук.

– О-о. – Я сжала губы в удивлении. – А как твоя подготовка к экзаменам?

Брук выдохнула и, видимо, направилась в свою комнату, потому что я услышала, как тяжело она дышит.

– Как обычно. Тонна учебников и лень, которая действует как убийца. Попадает прямо в мозг и приказывает отдыхать. – Брук переключилась на громкую связь, и раздался громкий хлопок двери. Точно. Она зашла в нашу комнату.

– Знаешь, как убить лень? – спросила я.

– Ну? Что ты там придумала? – Брук отвечала на «отвали», будто заранее знала, что ничего путного я ей не скажу.

– Подумай, как тяжело будет платить за обучение родителям. Как придется отказываться от новой одежды, поездок на море, простых покупок, – начала перечисление я. – Не ушла еще лень? Мне продолжить ее прогонять?

Брук усмехнулась. Я понимала, какое давление лежит на ее плечах. Если у меня еще одиннадцатый класс впереди, то у нее двенадцатый – другое дело. Гора ответственности сейчас на ней, и нет права на ошибку. Один раз ошибешься, и можно будет сразу попрощаться с шансом на получение стипендии.

– Уходит… – в печали подала голос Брук. – Как ты там? Скучаю по тебе.

Улыбка появилась на моем лице. Приятно было слышать от сестры такие нежные слова. Иногда одна лишь фраза может согреть тебя так, как не согреет ни один пуховик. Это тепло, исходящее от нежности, самой искренней близости.

– У тебя все получится, Брук, в любом случае. – Решила поддержать и ее. Надеюсь, ей станет легче благодаря этому. – Я хорошо, сейчас вот сижу в беседке. Обедаю.

– Спасибо, Джи. То же самое могу сказать и я тебе. – Я получила вторую волну милости в ответ. – Нашла уже друзей?

– Да-а-а, – протянула я. – Кстати, помнишь Маккоя?

– Того сына бизнесмена?

Все именно так и говорили об Эвансе в нашей школе. Если бы знали, какой он умный, рассудительный, то ни один человек не посмел бы упоминать его отца.

– Он на самом деле потрясающий парень, – не стесняясь, выдала я. – Очень умен. Мы даже поладили, представляешь?

– Кто бы сомневался, что ты окружишь себя одними умниками. – Брук остановилась на секунду, а я попыталась перевести дыхание. – Кстати, разве он не влюблен в Одри?

– А откуда ты знаешь?