Притворись, что любишь (СИ)

В этот самый момент из дома показался Макс, который за предплечье тащил упирающуюся женщину. Мачеха жмурилась от солнца. Я попыталась подняться, чтобы пойти ей на встречу, но мой любовник не позволил, придержал.

— А теперь убирайтесь, — гаркнул альфа. — Погуляйте где-нибудь в деревне пол часика.

— Присаживайся, мама, — уже другим тоном, уважительно-ехидным, предложил оборотень. Притянул меня ближе к себе.

Женщина старалась держать себя гордо и независимо, словно, находилась на приеме у королевы, а не в жалком дворе.

— Ну, давай, дорогуша, расскажи дочери о том, как тебе плохо жилось. Может, хотя бы ее сердце дрогнет. Лично меня вчера твоя исповедь о несчастной жизни с моим отцом совершенно не тронула, — я сидела и молчала. Решила для себя, что вмешиваться не буду. Не имею права. Это между матерью и сыном. А я итак уже достаточно сделала для того, чтобы эта женщина жила. До сих пор не могла простить ей, что она так легко собрала вчера вещи и сбежала. Так легко оставила мужа и сына.

— Владислав, я не собираюсь оправдываться или извиняться за то, что совершила восемнадцать лет назад. Я тебе уже говорила. И рассказала о том, как твой отец поступал со мной, лишь для того, чтобы ты не повторял его ошибок со своей парой. Но, как я вижу, распиналась зря, — она окинула нас невидящим взглядом. Взглядом, который не выражал ничего, кроме усталости. Усталости не физической. Было похоже, что эту женщину в данный момент тяготила сама жизнь.

— Малютка, я тебя разве бью? — поинтересовался мужчина. Поинтересовался так ненароком. Промолчала. Могла сказать: «Нет!», но это было бы неправдой. Ту пощечину я не забуду никогда. Пусть даже он меня «успокаивал».

— Ох, Влад, — тяжело вздохнула мачеха. — Твой отец первые несколько лет нашей совместной жизни, пока считал меня парой, вел себя относительно нормально. Уж во всяком случае руку не поднимал, — удивительно, как верно она сделала выводы. Хотя, чему я удивляюсь? Эта женщина воспитывала меня с самого детства. Она действительно заменила мне мать.

— Ну да, — протянул оборотень, — значит, ты считаешь это оправданием, чтобы бросить троих малолетних детей и сбежать с любовником? — сорвался на крик мужчина, сидящий рядом. — А ты не думала, что папаша начнет вымещать злость за твой побег на нас? — я сидела, затаив дыхание, и в ужасе слушала откровения Влада. Неужели, после того, как его мать сбежала, отец бил своих детей? Теперь хотя бы становилось более-менее понятна его ненависть к матери.

«Все комплексы и проблемы родом из детства», — именно так пишут почти во всех книгах по психологии. И мне вот жить с этим… этими проблемами и терпеть их последствия.

— Я не предполагала, — женщина опустила голову. Теперь в ее голосе слышалась что-то весьма напоминающее раскаяние. — Он бил тебя?

— Это тебя не касается! — Влад очень быстро сумел взять себя в руки и вернуть спокойствие. Видимое спокойствие. Я сидела слишком близко к нему, чтобы почувствовать, как его тело подрагивало от едва сдерживаемой ярости.

— Влад, — я набралась смелости обратиться к своему мужчине, — поехали домой?! — предложила ему. — Уже довольно поздно, — слабый аргумент. Но хотя бы такой.

— А поехали, — неожиданно согласился оборотень. — Похоже, сожалений от этой мерзкой суки я так и не дождусь, — Владислав поднялся и подал мне руку. Приняла, даже не задумываясь.

— Владислав, я…

— Молчи, дрянь! — отрезал мужчина. — Кто-нибудь из моих ребят тебя отвезет. Скажешь, что я приказал. Пошли, Эмма.

Крамов открыл пассажирскую дверь и помог сесть в автомобиль. Мне особая помощь не требовалась, но возражать не стала, даже когда он самолично пристегнул мой ремень безопасности.

— Отец бил тебя? — тихо спросила у него, когда автомобиль чуть отъехал от дома, где еще недавно в заточении находилась моя мачеха.

— Да, — буркнул оборотень. — Только избавь меня от сочувствия, малютка, — как-то весьма цинично обронил оборотень.

— Даже не собиралась, — ответила в его манере. Не рассчитывала на это, но Владислав растерялся. — А ты начинаешь мне нравиться, Эмм.

— Тебе нравится, когда дерзят? — я находилась в некотором шоке от его откровенности.

— Почему нет? — спросил он. — Это намного лучше, чем страх. Ты ведь меня до сих пор боишься?! — то ли уточнил, то ли констатировал оборотень.

— Не тебя, — конкретизировала я, — скорее твоих реакций. Я тебя не знаю, поэтому не могу даже предполагать, как отреагируешь в том или ином случае, — откровенно призналась ему.

— Хорошо, детка.

— Что хорошо? — не поняла я. Хорошо, он сделал выводы и будет стараться идти мне на встречу? Или хорошо, что я боюсь его реакций, поэтому сдерживаю себя? Владислав понял без слов:

— Что тебя конкретно не устраивает?

— Хотя бы та пощечина, — решилась я. Все равно речь шла об избиении. Может, до него хотя бы сейчас дойдет, что так с женщиной, с которой спишь, не поступают?

— Я уже сказал.

— Да, я помню. Но ты бы мог придумать другой способ, — мужчина хмыкнул на мое высказывание, прежде чем прокомментировать:

— Не уверен, что новый способ тебе понравится больше, — обнадежил называется.