Притворись моей на 7 дней (СИ)

Незаметно выдохнув, Станислав покинул кухню практически последним и подошёл наконец к Нике. Она стояла ближе к входной двери, и с любопытством смотрела на распавшиеся на парочки компанию.

— Как прошла поездка? — негромко уточнил Стас, вставая рядом и так же окидывая взглядом друзей.

Сейчас как никогда чувствовалось, насколько они чужеродный элемент здесь.

— Знаешь, — задумчиво начала Вероника после пары минут молчания. — Вполне…

— Замечательно!

Ника, не успевшая закончить мысль, медленно перевела взгляд на двери кухни, на стоящую там Нинель, которая и ответила на вопрос. Причём, озадачив этим, кажется, вообще всех присутствующих. Слишком громким был возглас и слишком неуместным.

— У нас же получились прекрасные картины. Девчат, давайте же, наконец, покажем…

— Нель, не суетись, — мимолётно поморщившись, предложил Павел. — Вы вполне можете показать их попозже.

— Нет. Потом будет ужин, после ужина будет поздно, а завтра вообще не до того будет. А потом вы забудете вообще, — категорично заявила Львова и тут же, без перехода практически, дружелюбно улыбнулась. — Стас, идём, поможешь.

Требовательный взгляд совершенно не вязался с чересчур широкой улыбкой.

— Я тоже считаю, что картины могут подождать, — Станислав неискренне улыбнулся в ответ.

— Что, предлагаешь мне их одной тащить?

— Нель, ну куда ты торопишься, в самом-то деле, — тяжко вздохнула Марьяна.

— Давай я помогу, — со вздохом предложил Зимин.

Его супруга страдальчески закатила глаза, пробормотав что-то крайне недовольное.

Нинель явно не обрадовалась, но настаивать дальше не стала.

Станислав мимолётно поморщился — с облегчением. Ему совершенно не хотелось возобновлять почти забытую традицию их эмоциональных перепалок. Даже по молодости порой это смотрелось странно, а сейчас — и вовсе нелепо будет.

Вероника негромко хмыкнула, проводив женщину задумчивым взглядом. Посмотрела на Стаса и покачала головой в такт своим мыслям, которые не спешила озвучивать.

— Так как, говоришь, тебе день?

— Вполне, — Ника усмехнулась, бросив на мужчину ещё один пристальный взгляд. — Познавательно.

Стас кивнул, не придумав, что ещё спросить.

Остальные обнимались, перешёптывались. Ну кроме, может, Галины, которая сидела с недовольным видом. И лишь они вдвоём стояли, как совершенно чужие друг другу люди.

Это отрезвило. Напомнило про действительность и, что не менее важно, про намерения — планы, касавшиеся этой поездки.

Бросив скептический взгляд на Веронику, Станислав осторожно положил руку её на плечо и притянул к себе, чувствуя себя при этом максимально неловко. Он поморщился — ему уже порядком опостылело то, насколько часто в разуме всплывают ассоциации со студенческими годами. Но и избавиться от навязчивой ассоциации не удавалось. Это в работе, в делах он стал биг босс, а в сфере отношений так и остался студентом с неудачами на личном фронте. И рядом с Никой это отчего-то ощущалось особенно остро.

Стас медленно выдохнул, расслабляясь, привыкая к достаточно непривычному ощущению. Ника, скосив на него взгляд, неожиданно хитро улыбнулась и, не отведя взгляда, переместила его руку ниже — себе на талию.

Сильно удивиться мужчина не успел, лишь нахмурился, пытаясь понять смысл этого действия.

В этот момент вернулись Нинель с Зиминым, который держал в руках пять достаточно скромных «холстов». Размером не больше стандартного принтерного листа, и на каком-то совершенно простом подрамнике.

Под чутким руководством Львовой, Михаил разложил картины на кофейном столике.

— Вот. Смотрите… Девчат, не подсказывайте. Любопытно, насколько хорошо нас знают наши мужчины, — со смешком произнесла Нинель, обводя хитрым взглядом компанию.

Чувствовалось, что женщине происходящее доставляет невероятное удовольствие. Стас даже взгляд отвёл, чтобы не дразнить самого себя лишний раз.

Вероника потянула его ближе. Да и остальные подтянулись на эту импровизированную выставку — даже Илья с кухни выглянул, не желая отрываться от коллектива.

Пять картин. На абсолютно одинаковых холстах. С абсолютно одинаковыми красками. Без каких-либо подписей. И с практически идентичным пейзажем, изображавшим пару раскидистых деревьев возле пруда в ботаническом саду.

Каждую картину можно было охарактеризовать буквально одним прилагательным. Скрупулёзная: со множеством мелких штришков, будто рисующий боялся ошибиться, но цвета при этом получились достаточно нежные. Угловатая: её линии местами дрожали, а некоторые цвета неаккуратно смешались. Нежная: плавные мазки, светлые тона и несколько цветов в траве. Яркая: широкие мазки, но при этом на удивление, ничто нигде не смешалось, не поехало, да и цвета были комфортно яркими. И пятую хотелось назвать кричащей — словно рисовавшему её не хватало терпения, чтобы доводить все мазки до конца, — и цвета были яркими немного чересчур и чувствовалось, что автор хотел добавить более мелких деталей и из-за этого некоторые элементы картины попросту слились в непонятное пятно.

— И что будет тем, кто угадает? — недоумённо уточнил Павел.