Притворись моей женой

- Анечка, нужно вылезать, - он целует меня в висок и скользит губами вниз до моего рта. - Вода остыла.

- Так хорошо... - мурлычу ему в щеку.

Он усмехается.

Я замечаю, что весь вечер Борис не подходит к телефону, просто игнорирует его, хотя обычно кладёт перед собой даже когда ест.

- У тебя проблемы? - Не выдерживаю я и спрашиваю шепотом, пока он надевает на Ваську пижаму.

- Какие? - Он переводит на меня нарочито непонимающий взгляд. - Сейчас уложу спать сына, покормлю собаку и ты мне расскажешь, почему мне стоит переживать. - Подмигивает.

- Боря... - я качаю головой, но, наверно, он прав. При ребёнке - это я зря.

Васька заплетающимся от усталости языком рассказывает отцу про новые мультики, на которые пойдёт. Детская психика такая гибкая, что все принимает, как увлекательное приключение, если оно не принесло физической боли и хорошо закончилось. Борис говорит, что больше никогда и никуда нас одних не отпустит. И мне хочется от этого его обещания ещё разок порыдать и поумолять, чтобы он его не забыл.

В кармане домашнего платья вибрирует телефон, и я тихонько выхожу из детской, чтобы ответить на звонок.

Номер мне не знаком.

- Алло...

- Ну здравствуй, - от звука голоса, который я узнаю из тысячи, пол под ногами начинает качаться, - жена. - Добавляет голос со злой ухмылкой.

Хватаюсь за стену, чтобы не упасть и останавливаюсь.

- До свидания, - выдыхаю, но что-то в истеричном смехе на другом конце провода заставляет меня остановиться и не положить трубку.

- Слушай меня сюда, сука! Теперь я знаю, где ты, и как меня надурила. Ножичек кухонный в подворотне разговорил почтальоншу.

- Что ты сделал? - холодею я от ужаса.

- Ничего, - усмехается, - только пенсию забрал. Сказал, что ты за меня вернёшь. А вечером, ещё и телевизор посмотрел. Очень удачный день. Теперь знаю, где ты прячешься. И вот теперь думаю, что ж я у тебя между ног не разглядел? Глянь, как быстро под мужика лечь успела...

- Сволочь, - шепчу обессилено. - Коля, зачем? - Меня срывает. - Ты же талантливый. Одумайся!

- Да... - тянет зло, - я талантливый. И для того, чтобы меня заметили, нужно ходить на кастинги. А чтобы на них хорошо выглядеть, нужны деньги, которые ты у меня забрала, долбаная сука!

- Я ничего у тебя не забирала, - стуча зубами, возражаю. - Наоборот, раздала все долги. Ушла с одним чемоданом.

- Короче! - Рявкает Николай. - Денег мне нужно. Сто пятьдесят тысяч. Ещё пятьдесят отдашь почтальонше. Будет нехорошо, если кто-то из стариков от голода без кровных окочурится.

- Тыыыы.... - горло перехватывает от ярости и шока. - У меня же нет. Откуда?

- У мужа попроси, - хмыкает. - А то я все твои фотки журналистам продам. И нашу с тобой историю расскажу. Меня будут приглашать на ток-шоу, - несёт Николая, а я в ужасе перехватываю ладонью основание горла. - И заметь, я по-божески прошу. Да, ещё у меня есть на мою половину квартиры прекрасная семья цыган. Небольшая. Всего шесть человек.... - слыша от меня в трубке тишину, бывший муж смеётся. Пьяно, злорадно, липко.

Я понимаю, как вовремя умудрилась от него сбежать. Вот только, что мне делать теперь?

В висках стучит от усталости и панического страха. Потому что Николай, кажется, окончательно поехал головой.

- Я буду ждать деньги два дня. - Резюмирует мерзкий, чужой голос в трубке. Можешь прямо на этот номер перевести и жить спокойно. Какое-то время...

Не выдерживая, этого психологического терроризма, я нажимаю сброс вызова.

Не могу сказать точно, сколько сижу на полу в коридоре и тупо смотрю в стену, почему-то перебирая в голове, лица стариков - соседей, которые из-за Николая сегодня находятся в ужасе не меньшем, чем мой.

И как бы мне не хотелось портить наши только что зародившиеся чувства с Борисом деньгами, придётся все ему рассказать, попросить часть гонорара и помощи. Поступок Николая должен же быть подсудным делом. И ради этого я готова пожертвовать даже квартирой. Вот только... бывший муж не шутит. Он действительно сдаст наш с Борисом брак журналистам с потрохами. Готов ли на это Басов?

Я запуталась...

Гипнотизируя дверь детской, жду, когда она, наконец, откроется. Машинально проверяю сообщения, отправленные Ксюше. Не прочитанно. Я понимаю, что теперь из-за моей просьбы у ее Матвея большие проблемы. Но можно же хотя бы взять трубку и сказать мне, как она меня ненавидит и не желает общаться... Решаю, что все равно дозвонюсь до подруги и поговорю. Например. На работу. Ну и в ее квартире лежат мои вещи.

Я встаю с пола и на мягких коленях, держась за стенку, возвращаюсь в детскую.

Мои мужчины спят. Тесно обнявшись. Такие похожие. Мое сердце сжимается от нежности и любви. И я не хочу от них уходить, и будить мужа не хочу. Здесь с ними у меня другая реальность. Я не могу вспомнить, зачем мне нужно было в свою. Я туда больше не хочу. Просто сажусь в кресло, в котором спал в первую нашу совместную ночь Борис и, свернувшись калачиком, через какое-то время забываюсь беспокойным сном.

Глава 39. Странная штука - гордость.

Аня