Притворись влюбленной

Но проблема не в том, что Джейксон, как я думаю, решил со мной порвать. Проблема в том, что я совершенно не понимаю, почему он хочет это сделать и где я облажалась. Нет, мне кажется, что нам действительно надо со всем этим покончить, и все равно я немного встревожена. Под «немного встревожена» я подразумеваю, что до смерти боюсь потерять единственный выпавший мне шанс на настоящие отношения, – единственный, поскольку Гарри не в счет.

Я готовлюсь к свиданию и надеюсь, что на нас снизойдет просветление. И в каком-то смысле надеюсь, что Джейксон действительно меня бросит, – ну, чтобы мне не пришлось самой принимать решение.

Мы собираемся в простой сетевой ресторанчик, и я выбрала самый повседневный наряд – джинсы и красивый топ, но все же завиваю локоны, крашу губы любимой яркой помадой и надеваю милые украшения, чтобы образ немного заискрился.

Уже на подходе к ресторану я смотрюсь в витрину магазина.

Оно не вызывает у меня тех чувств, на которые я рассчитывала: «О да! Он совершает огромную ошибку, ведь я такая потрясающая!» Нет, манжеты на резинках натирают мне запястья, из-за чего я все время их нервно поддергиваю, а ремешок на босоножке, кажется, вот-вот оторвется. Мое отражение и предчувствие, что меня бросят, с каждым шагом снижают мою уверенность в себе.

– Соф! Привет! – вдруг слышу я.

Я поднимаю глаза и вижу Джейксона: он приближается к входу в заведение с другой стороны улицы. Он хорошо выглядит – джинсы и элегантная белая рубашка с короткими рукавами, которую он как-то умудряется выдать за смарт-кэжуал. Волосы у него слегка растрепаны, а на висках и носу поблескивают бусинки пота, но это неудивительно – при такой-то жаре. Он поправляет круглые очки, широко мне улыбается и машет рукой. Я жду, когда же у меня в животе вспорхнут бабочки, но они даже крылышками не шевелят.

Разве так выглядел бы парень, который больше не хочет видеть свою девушку?

Разве так выглядела бы девушка, которая больше не желает встречаться со своим парнем?

И хочу ли я быть такой девушкой?

Я неловко машу ему в ответ, стараясь придать лицу более нейтральное выражение, чтобы Джейксон не догадался, о чем я думаю.

– Привет.

Он без колебаний обнимает меня за талию, притягивает к себе и быстро, но нежно целует.

Я хочу, чтобы у меня голова закружилась от восторга, но все, о чем я думаю, – «О нет, моя помада!». И о том, что целуется Джейксон не так хорошо, как Гарри.

Джейксон отрывает свои губы от моих, но не отстраняется. Какой-то прохожий ворчит, что мы загораживаем дорогу, но если Джейксон и слышит замечание, то ему все равно.

– Привет, – улыбается он.

– Привет, – повторяю я.

Я слишком обескуражена, чтобы сказать еще что-нибудь.

– Я скучал по тебе.

Вот это расщедрился!

– Я тоже по тебе скучала, – эхом откликаюсь я.

– Пойдем?

– Э… ага.

Он меня обгоняет, чтобы открыть дверь и придержать ее для меня. Я стараюсь встряхнуться и делаю все возможное, чтобы проветрить мозг и собраться с мыслями.

Разве не я всего лишь полминуты назад была уверена, что между нами все кончено? Разве не я бесилась, паниковала и расстраивалась из-за мыслей «о нас» всю предыдущую неделю? Разве не я на него злилась и хотела высказать ему все, что думаю по поводу его обращения со мной в последнее время?

Но он придерживает для меня дверь, а потом, когда нас ведут к нашему столику, берет меня за руку. И, похоже, я намеренно снижаю планку, потому что все же хочу дать ему шанс: пусть сомнение будет в его пользу. Искренне хочу, а не просто пытаюсь убедить в этом себя и своих друзей, – и к тому же совершенно не стремлюсь искать ему альтернативу.

Джейксон заказывает пиво, я беру колу.

Все это какой-то сюр и бред. Мне кажется, что я парю над нашим столиком и смотрю на нас обоих сверху: вот девушка, она сидит тут с парнем, который от сообщений в стиле «Спокойной ночи, красавица, чмок» перешел едва ли не к полному игнору и с которым она встречается только потому, что… А почему, собственно? Потому, что формально он удовлетворяет всем моим требованиям? Или потому, что я теперь могу предъявить окружающим бойфренда и со мной наконец перестанут обращаться так, будто я хуже других?

И тут с ослепительной ясностью я вижу себя через двадцать, тридцать, пятьдесят лет: у меня семья, дом и собака, и я всю жизнь прожила с Джейксоном лишь для того, чтобы мои родственники и друзья наконец заткнулись. Эта долбаная мысль настолько нелепа, что я перестала понимать, зачем вообще здесь сижу.

Нам приносят напитки, мы заказываем еду, и наконец-то я нахожу в себе силы прервать пустую светскую беседу и перейти к главному.

– Так что там у тебя?

– Извини, не понял?

Да уж, тебе есть за что извиняться.

– Ты в последнее время почти мне не писал и отменил наше свидание. Все в порядке?

Джейксон отхлебывает пиво и поправляет столовые приборы и салфетку. Он хмурится и смотрит на меня из-за очков – мило так, недоуменно.