Притворство с привилегиями (ЛП)

Люк хмурится.

— Это то, на что мы, как учителя, обращаем основное внимание, верно? Потому что, если я говорю тебе, что есть проблема с безопасностью детей, и твоя первая мысль — замять это дело, у тебя будут проблемы.

— Нет никаких проблем с безопасностью детей! — протестует Эми. — Она все это выдумала!

Люк, в конце концов, ломается.

— РАДИ БОГА, ЭМИ! — кричит он, тыча пальцем в шкафчики. — Кто-то написал ругательства на шкафчике молодой девушки! Кто-то пристает к ребенку. Несовершеннолетнему. Доказательство здесь черным по белому, и я не позволю тебе игнорировать его только потому, что ты не хочешь заниматься чертовой бумажной работой!

Все остальные в зле замолкают. На заднем плане из динамиков звучит веселая попса 90-х. Зак шумно зачерпывает пригоршню крекеров и начинает хрустеть ими, как будто это попкорн.

Эми делает глубокий вдох.

— Возможно, нам нужно поговорить наедине, Люк, — холодно говорит она.

— Я согласен, — отвечает Люк, наклоняясь, чтобы крепко поцеловать меня в щеку, а затем уходит осматривать шкафчики, оставляя Эми бежать за ним на своих маленьких каблучках. Я смотрю им вслед с огромными глазами. Что, черт возьми, я начала?

— Мило, — говорит Зак, поднося крекер к моим губам и скармливая его мне. — Мне нравится, когда он становится таким праведным.

— Знаешь, наверное, не стоит портить вечеринку и съедать всю еду, — бормочет Джош себе под нос.

— Извини, приятель, ты тоже хочешь? — Зак услужливо запихивает пирожное в рот Джошу.

Донни, который наблюдал за происходящим с растущим беспокойством, наконец делает шаг вперед.

— Мне нужно поговорить с тобой, — тихо говорит он, не встречаясь со мной взглядом.

— Ладно, — Зак выпрямляется, стряхивая крошки с рук. — Показывай дорогу.

Донни хмурится.

— Не с тобой, — выплевывает он. — С Лейлой.

— Я понял, — возражает Зак. — Если ты, приятель, думаешь, что пойдешь куда-нибудь один с моей девушкой, то ты еще тупее, чем кажешься. Она только что сказала нам, что ты приставал к ней на парковке, ради всего святого.

— Да, — говорю я, забавляясь. — И я чуть не сломала ему пальцы. Мне не нужен телохранитель, ребята.

Зак драматично вздыхает.

— Ладно. Крикни, если я тебе понадоблюсь, любимая. — Он чмокает меня в лоб, затем возвращается к еде. — Они на вкус как дерьмо, — бормочет он Джошу, хватая еще горсть крекеров. — Спорим, я смогу съесть их все до того, как мы уйдем отсюда?

Джош игнорирует слова Зака, его пальцы сжимают мои, как будто он не хочет меня отпускать. Я осторожно высвобождаюсь из его хватки, поглаживая лацканы пиджака.

— Со мной все будет в порядке, — тихо говорю я. Он ловит мои костяшки и наклоняется, чтобы поцеловать их, а затем молча позволяет мне уйти.

Глава 82

Лейла

Засунув руки в карманы, Донни ведет меня в угол спортзала, подальше от лишних ушей. Я оглядываюсь по сторонам, морща нос при виде корзин со спущенными баскетбольными мячами и сломанными обручами.

— Послушай, — тихо говорит он. — Ты не можешь выложить это в соцсети.

Я рассматриваю свои ногти.

— Не могу?

— Нет! — его глаза широко раскрыты. — Ради Бога, я был ребенком!

— Я тоже. Это не помешало тебе превратить мою жизнь в сущий ад.

— Я не знал, что делал! — настаивает Донни. — Это было десять лет назад, Лейла, неужели ты не можешь просто забыть об этом? Я упорно трудился, чтобы добиться того, что имею сейчас, так какого черта ты хочешь испортить мне все именно сейчас?

— Не хочу, — честно отвечаю я. — Я не хочу ничего тебе портить. Все, что я хочу сделать, это оставить все позади. Итак, вот что произойдет. — я делаю шаг к нему, мои высокие каблуки слегка поскрипывают по уродливому бежевому линолеуму. — Ты снимешь обвинения с Зака, — приказываю я. — Ты сделаешь заявление о том, что настроил его против себя. И тогда ты будешь держаться подальше от всех нас. Ты не будешь упоминать наши имена. Не будешь писать об этом в Твиттере. Ты никому ничего не расскажешь. Или все то дерьмо, что у меня есть на тебя, попадет в наши социальные сети. Я знаю, что подписчики умирают от желания узнать, почему Зак ударил тебя на конференции. — я улыбаюсь ему. — Я расскажу всем. Я буду давать интервью. Буду записывать целые эпизоды в подкаст. Буду кричать об этом с крыш. Мне надоело молчать. Теперь меня слушают. Я больше не застенчивая маленькая шестнадцатилетняя девочка. У меня есть голос. Снимай обвинения, или я использую его.

Ноздри Донни раздуваются.

— Это клевета. Я мог бы подать на тебя в суд.

— Клеветой считается только ложь. Может, ты бы знал это, если бы был внимателен на уроках права, а не написывал друзьям о воображаемой дрочке, которую я тебе устроила в туалете.

— Это шантаж, — возражает Донни, но его голос дрожит.

— Конечно, — говорю я ровным голосом. — Но для тебя это не имеет большого значения, не так ли? В любом случае, всякий раз, когда кто-либо будет искать твое имя в Интернете, первое, что он увидит, это длинный список всех отвратительных, незаконных поступков, которые ты совершил в подростковом возрасте. Сомневаюсь, что это повысят твои шансы на следующих выборах, не так ли?