Приватная жизнь профессора механики

А потом, в начале 1956 года, случился роковой ХХ съезд партии. Потрясённая Грузия узнала, что Анастас Микоян выступил с разоблачением культа личности Вождя.

И тогда Грузия стала ждать печальную дату - 5 марта, чтобы ещё раз убедиться: великая катастрофа случилась. Наступило 5 марта. Все газеты были раскуплены. Люди передавали их друг другу и возмущённо качали головами: 'Вах! Вах! Ны одын слова нэ напысалы про дэн смэрты Важдя!'. Как будто Сталина и не существовало! Это было невыносимо, и население Грузии, ососбенно молодёжь, взорвалась.

Придя утром 6 марта на занятия в школу, я обнаружил учеников и учителей во главе с директором, на улице перед школой. Никто, похоже, не собирался заходить в здание. Завхоз молча с мрачным видом выносил со склада портреты Вождей - Ленина, Сталина, Маленкова, Молотова : Хрущёв и Анастас Микоян были тут же с гневом отвергнуты и затоптаны школьниками. Мы намеревались идти с портретами и лозунгом: 'Ленин-Сталин!' к Дому Правительства. Это решение возникло как-то внезапно и сразу во всех головах одновременно. Никто даже ничего не обсуждал.

Старшеклассники остановили пару грузовиков, и мы быстро залезли в кузов. Ехать было куда интереснее, чем идти. Оказалось, что мы со своей школьной идеей были неодиноки - по дороге было много таких грузовиков со школьниками. Было достаточно и пеших демонстрантов. Подъезжая к центру города - улице Руставели, где и находился Дом Правительства, - мы выкрикивали наши лозунги и боролись с попытками некоторых двоечников крикнуть нецензурщину в адрес строгих учителей.

Возле Дома Правительства нас всех встретил какой-то дядя и, махая руками, торжественно пообещал, что завтра газеты напечатают про Сталина всё, что надо. И удовлетворённые демонстранты разъехались: завтра напишут, наконец, что 5 марта три года назад умер Сталин!

8 марта было устроено грандиозное представление на центральной площади города - площади Ленина. Но мы помнили, как называлась раньше эта площадь. Люди мрачно шутили, что в Москве даже Институт Стали переименован в Институт Лени :

На площади по кругу разъезжала чёрная открытая машина 'ЗиС', в которой находились актёры, наряженные как Ленин и Сталин. Это был тбилисский народный обычай - на всех демонстрациях и торжественных мероприятиях два актёра, любимые народом, наряженные в вождей, ездили по площади на 'ЗиСе' с одной и той же мизансценой. Стоящий 'Сталин' широким жестом показывал сидящему 'Ленину' на ликующий народ вокруг. 'Ленин' одобрительно улыбался, похлопывая 'Сталина' по талии и жал ему руку. Толпа ликовала.

Кстати, тот дядя, у Дома Правительства, сдержал своё слово - тбилисские газеты вышли с громадными портретами Сталина и хвалебными статьями о нём. Казалось, ничего не предвещало трагедии. Но наступило 9 марта 1956 года :

Не знаю почему, но представлением и газетами, властям успокоить народ не удалось. И на следующий после торжественных мероприятий день, демонстранты, в числе которых был, разумеется, и я, подошли к Дому Связи, располагавшемуся поблизости от Дома Правительства, и многотысячной толпой стали напротив него. У входа в Дом связи находилась вооружённая охрана.

Не помню уже, по какой причине у 'инициативной группы' в толпе возникло желание дать телеграмму Молотову. Кажется, хотели поздравить его с днём рождения, который был 9 марта. От толпы отделились четыре человека - двое юношей и две девушки, подошли к охране. И их тут же схватили, выкрутили руки и завели в дом. Толпа бросилась через улицу на выручку: А из окон Дома Связи вдруг заработали пулемёты.

Дальнейшая картина преследует меня всю жизнь. Вокруг начали падать люди. Первые мгновения они почему-то падали молча, я не слышал никаких криков, только треск пулемётов. Потом вдруг один из пулемётов перенёс огонь на огромный платан, росший напротив Дома Связи, по-моему, он и сейчас там стоит. На дереве, естественно, сидели мальчишки. Мёртвые дети посыпались с дерева, как спелые яблоки с яблони. С тяжёлым стуком :

И тут молчание прервалось, и раздался многотысячный вопль толпы. Все кинулись кто куда - в переулки, укрытия, но пулемёты продолжали косить убегающих людей. Рядом со мной замертво упал сын бывшего директора нашей школы - мой ровесник. Я заметался и вдруг увидел перед собой небольшой памятник писателю Эгнате Ниношвили. Я бросился туда и спрятался за спиной писателя, лицо и грудь которого тут же покрылись оспинами от пуль. Затем, когда пулемётчик перенёс огонь куда-то вправо, я бросился бежать по скверу.

По дороге домой я увидел, как танки давят толпу на мосте через Куру. В середине моста была воющая толпа, а с двух сторон её теснили танки. Обезумевшие люди кидались с огромной высоты в ночную реку. В эту ночь погибло около восьмисот демонстрантов. Трупы погибших, в основном, юношей и девушек, ещё три дня потом вылавливали ниже по течению Куры. Некоторых вылавливали аж в Азербайджане. На многих телах, кроме пулевых, были и колотые - штыковые ранения.