Приватное погружение

– В Океан, – рявкнула Тави и торжественно выключила огонь под варевом. Поставив жирную точку в обсуждении правил безопасности во время чрезвычайного положения на островах. Что-то ей подсказывало: если дать Айсику сейчас волю, он с удовольствием продолжить развивать тему «дураки-дорога-Океан».

Тави кивнула супарту на горшок с глинтвейном:

– Неси это в гостиную. И кружки не забудь. Возьми три. Будешь делать вид, что тоже пьёшь, так уютнее.

Айсик взял горячий сосуд голыми руками. Наверное, он просто углубился в какие-то свои внутренние рассуждения, только Тави вздрогнула. Ещё вчера просто не обратила бы на это внимания: подумаешь, супарт, забывшись, перестал делать вид, что он не человек…

Она впервые за вечер перехватила взгляд Кая. Взгляд был насмешливый и словно подчёркивал: «Все эти ваши партнёры судьбы – просто биомашины».

«Даже если я подключу функцию любовника у Айсика, он никогда не сможет движением губ выбить почву у меня под ногами», – почему-то подумала Тави. – «И дело даже не в том, что в него не вписан алгоритм этого странного движения». Очень не вовремя и глупо подумала, тут же спохватилась, кажется, покраснела, и разозлилась на себя, Айсика и Кая.

– Возьми прихватку, – сказала она супарту, делая вид, что ничего особенного не произошло. Тем более что, действительно, ничего и не произошло. – Горячо. Обожжёшься.

Айсик ойкнул, торопливо поставил горшок на стол и потёр ладонь. В том месте, где предположительно мог быть ожог.

– Та-дам! – сказала Тави и, схватив пакет из кондитерской, выложила из него пирожные на тарелку. – Это тоже неси. Сюрприз!

Где-то далеко, за гранью прочной полусферы, накрывшей Саузу со всех сторон и оставившей незащищённым только клочок неба над островом, бушевал шторм. Порывы ветра, приглушённые барьером, добирались до жилого центра изрядно помятые и обессиленные. Казалось, что это заурядная непогода, просто волны поднимаются больше обычного. Ничего такого, пока островной понтон окружает щит.

Голова Тави после чашки глинтвейна уютно кружилась. Все вдруг оказались милыми и приятными, даже свитбой уже не вызывал ощущения непонятной досады и тревоги. Да что там Кай, она сейчас жалела и любила даже деятельную Ниа, хотя и опасалась, что та может заглянуть на запах глинтвейна. Конечно, Ниа добропорядочная мистрис, и, если рекомендовали не выходить, она до разрешительной отмашки будет сидеть дома, но от её двери до двери Тави всего-то несколько шагов…

– Супарт Ниа сказал, что у неё всегда болит голова во время шторма, —произнёс Айсик, словно прочитав её мысли. – Она лежит в лёжку и капризничает, а он бегает туда-сюда по её поручениям.

Голос у Айсика был довольным. Всё познаётся в сравнении, а если сопоставить его жизнь и жизнь супарта Ниа, то Айсик, вне всякого сомнения, оказывается в выигрышном положении. Но Тави нисколько не сомневалась: сам-то супарт считает, что его относительная свобода – результат исключительно собственных усилий.

– Пусть их, – сказала Тави, – главное, чтобы никто не заявился в гости. Нам и самим мало…

Она с грустью посмотрела в быстро опустевшую чашку. Айсик, конечно, совсем не пил, но, что удивительно, Кай тоже чуть пригубил горячую пряность. Он молчал весь вечер, только обхватил ладонями чашку, словно сильно мёрз и всё время хотел согреться. А, может, его и в самом деле ещё знобило после болезни.

Наверное, Каю не понравился глинтвейн, как не нравилось всё, что она могла ему предложить, но сейчас думать об этом не хотелось. Как и наблюдать за ним. Вернее, наблюдать-то хотелось, но Тави ловила себя на том, что каждый раз, когда поворачивает к нему голову, не может оторвать взгляд от рта Кая. На расстоянии словно чувствует терпко-яблочный вкус на капризно припухших, мягких и влажных губах. Она боялась не справиться с преступным желанием провести по ним пальцем. Как по гладкой, прохладной гальке на берегу, что омывается волнами в тёплый высокий сезон…

Тави сжала виски двумя руками, пытаясь выбросить эти мысли из головы. Она же не какая-то чумовая провинциальная мистрис, которая лезет в запретные связи, выбросив в кучу морских ежей остатки собственного достоинства. Не такая, не така…, не та…

– Мистрис Тави, – вдруг многозначительно сказал Айсик, поднимая вверх указательный палец. Он словно прислушивался к чему-то, происходящему вне дома. – Вам не кажется, что звук ветра становится странным?

Лампочка в абажуре пару раз предупреждающе мигнула и погасла. И не только она одна. Всё, что на острове питалось электричеством, резко вырубилось. Сауза моментально погрузилась во мрак. Видимо где-то там, внизу, под поднявшимся понтоном, порывы стихии разнесли волновую электростанцию. В кромешной темноте печально булькнул из кухонной ниши биоматериал для питания Айсека. И всё затихло. Тави подумала, что теперь экономить на жизнедеятельности супарта не придётся. Но это ещё хуже. К такому повороту событий она вообще не была готова.

– Спокойно, – сказала она в непроглядную тьму. – У нас есть свечки. Айсик, ты можешь их найти?